— Правильно! — Гуру вдруг оживился. Его всегда волновала эта тема. — В таком случае я с ним согласен. Да, давайте вернемся назад, прямо в 1947-й, к разделению Индии. С тех пор все покатилось под откос.
— Сомневаюсь, что Деви это предлагает. — Мандип заглянул за плечо Сукхи, чтобы подсмотреть карты Гуру.
— Я бы на его месте предложил именно это. Пусть забудет о своей затее с вождением и попробует отменить дурацкую границу, которую проложили через Индию. — Гуру не на шутку завелся. Карам и Мандип переглянулись.
— Ну что ты, бхраджи, нельзя изменить историю, — сказал Мандип.
— Тогда не рассказывай мне про перевернутые философии! — Гуру бросил на стол десятифунтовую купюру.
— Ну, может, Карам найдет применение идеям Харпита Деви? — Мандип махнул рукой, признавая свое поражение. — Например, включит его в трактат о сикхизме, который дал ему учитель. Ты ведь все еще работаешь над ним, бхраджи?
— А, с этим покончено. — Карам положил на стол десять пенсов. На любую ставку в фунтах, которую делал Гуру, братья отвечали пенсами, и наоборот.
— Как? Книга готова? — поразился Мандип.
— Нет. С моей затеей покончено — ничего в голову не приходит.
— Ну да, еще чего! Наверняка работаешь над ней втайне от нас. Уже целую энциклопедию сочинил.
— Говорю же, я ничего не писал. — Карам был бы рад сделать хоть что-то, но все эти годы он посвятил лишь пустым раздумьям над трактатом учителя. Сам замысел казался ему недостойным того, чтобы попасть на бумагу.
— Ну хоть факты ты какие-нибудь нашел? — Мандип считал, что Карам скромничает.
— Если бы! Ничего я не сделал, только думал, и даже это меня измотало.
— Что ж, задача перед тобой непростая. Лахвиндер тоже очень устал под конец.
— Да и поздно браться за это. — Карам поглядел на часы в форме Африки. — Раньше надо было. Даже если я начну писать прямо сейчас, все равно не успею. И мои мечты о том, чтобы творить историю, быть ее частью… они теперь в прошлом.
— Ну, страх не успеть — плохая причина, чтобы не начинать. Я тебе рассказывал про человека, который составляет словарь санскрита? — спросил Мандип. — Он уже пятьдесят пять лет этим занимается, а написал только половину слов на букву А! В санскрите их около 250 000, ему осталось больше восьмидесяти тысяч. Вот это, я понимаю, и вправду бесконечная работа. Маленький трактат по сравнению с ней — сущая ерунда.
— Наверное.
— И вообще, что будет с сикхизмом, если даже ты, религиозный деятель, не можешь написать о нем толковую книгу?
— Да кто я такой, чтобы делать прогнозы?
— Ну, ты имеешь право на свое мнение. — Мандип начал складывать монеты в столбик посреди стола.
— У всех есть мысли, да что с них проку? Чтобы выжить и процветать, сикхизму нужен другой путь. Новый предводитель, который всех объединит. — Карам покачал головой. — Мне кажется, сикхизм умирает. Ислам крепнет, и христианство еще сильно. А прихожане нашей гурудвары — в основном пенсионеры, их становится все меньше. Что нас ждет в будущем?
— Дело в нынешней молодежи. Им это неинтересно. — Сукхи спасовал.
— Конечно, легко обвинить во всем молодежь. В действительности же взрослые просто не показали им, как нужно верить. Требуется современный подход, а вместо этого люди хотят вернуться в прошлое.
— Кое-кто считает, что вперед можно идти задом, вот и все, — холодно вставил Гуру.
— Ну, — сказал Карам, — комитет гурудвары избрал неверный путь, в этом я уверен. Вы же знаете, в прошлом году они голосовали за то, чтобы убрать все стулья и столы и есть, сидя на полу, как это делают в Амритсаре. Надо же было придумать такое в наш век. И в этой стране! — Он ударил ладонью по столу. — Даже голосовать за это — бред!
— Ну, никто ведь не согласился, — напомнил Гуру. Он уже немного устал от прогрессивных идей Карама, которыми тот заболел после развода Пьяри.
— Зато в гурудваре запретили смешанные браки — огромный шаг назад.
— Да, согласен, бхраджи. Это они зря. — Мандип отличался более либеральными взглядами, чем Карам. Настоящий отступник, он давно постриг волосы, не женился и часто приглашал к себе друзей- англичан.
— А я думаю, все правильно, — произнес Гуру, листая стопку банкнот.
— Вот почему молодежь не ходит в гурудвару. — Карам указал на брата. — Они видят, что наша вера закостенела. Смешанные браки сегодня — обычное дело. Не понимаю, почему наше сообщество так рьяно блюдет традиции.
— Ну, я убежден, что они сделали правильный ход. А ты когда будешь ходить, бхраджи? Сколько можно смотреть на карты! Давай, ставь деньги, будь мужчиной.
— Я просто думаю… — Карам, по обыкновению, не торопился с решением.
— О чем думаешь? Ставить или нет пять пенсов? — подгонял его Гуру. — Давай, не скупись.
— А я и не скуплюсь.
— Ну же, раскошеливайся, играй! — не унимался Гуру. В конце концов Карам поставил пятьдесят пенсов.
— Играть интереснее, когда игроков много, — сказал он. — Я позвонил Раджану и попросил его приехать. Оставил ему сообщение на мобильнике. У него, должно быть, очень много работы.
Братья дружно кивнули, чтобы потешить Карама иллюзией, будто его сын обязательно приехал бы, не будь так занят.
— Играть станет веселее, если вы двое поднимете ставки, — предложил Мандип.
— Куда уж выше? — Сукхи кивнул в сторону Гуру. — Бхраджи только что поставил пятьдесят фунтов против пятидесяти пенсов Карама. Больше у меня все равно нет.
Не сказав ни слова, Гуру положил на стол еще пять двадцатифунтовых купюр.
— Ого! — восхищенно присвистнул Сукхи, взял всю стопку и принялся считать.
— Эй, не мни их! — Гуру нахмурился.
— А что? — удивился Мандип. — Это же просто бумажки. Тебе надо было родиться в Северной Корее. Там запрещено складывать банкноты даже пополам! Ким Чен Ир, видать, не хочет, чтобы мяли его портрет. Не удивлюсь, если они и монеты каждый день полируют.
— Неужели у тебя такие хорошие карты? — Карам посмотрел на свои — ему казалось, что их нельзя побить.
— Повышай ставку или вскрывайся, — скомандовал Гуру. — Хватит морочить мне голову.
Карам не знал, что делать. В руке он держал чуть ли не лучшие карты за долгое время. Выигрыш ему почти обеспечен. Гуру поставил больше двух сотен — огромная сумма по сравнению с жалкой ставкой Карама. Потеря в любом случае будет невелика. Но что-то — неуверенность в своих силах или даже в праве на победу — не дало ему повысить ставку. Карам открыл свои карты: два туза, короля и даму — и пораженно уставился на карты Гуру: два туза и две дамы.
— Как тебе это удается?!
— Просто повезло, — улыбнулся Гуру.
— Не верю я в удачу, — сердито сказал Карам.
— Вот поэтому она к тебе и не приходит.
— Еще чаю? — Караму вдруг нестерпимо захотелось утешиться сладким и густым напитком, какой умела готовить только Сарна.
Все кивнули. Никто и никогда не отказывался от ее чая.
— Сарна! Сарна? — позвал Карам.
