остальные раны.
Павел отвернулся, одновременно испытывая облегчение и неприязнь. Он взглянул на остальных членов экспедиции и ужаснулся. Пятеро их товарищей были мертвы, и еще четверо ранены. Собираясь помочь одному из них, он сделал шаг, но слабость внезапно обрушилась на него. Он покачнулся, упал бы, если бы Дригор не поддержал его под руку.
– Ты получил изрядную порцию дыхания призрачного дракона, верно? – спросил могучий жрец Ильматера.
– Да, – обессилено кивнул Павел.
– Когда вернемся во дворец, – сказал Дригор, – я смогу привести тебя в порядок. А до тех пор просто держись. – Он обратился к уцелевшим воинам, – Если кто-нибудь хочет использовать исцеляющую или какую-либо другую магию, поторопитесь. Надо убираться отсюда.
Сверкая глазами, Бримстоун поднял окровавленную морду от тела своей жертвы.
– Ты прав. Схватка наделала слишком много шума. Другие призрачные драконы наверняка уже на подходе.
Минуту спустя они уже были в пути, петляя среди каменных столбов. Для Павела эта безумная гонка стала жесточайшим испытанием мужества. Он задыхался, голова кружилась, и вечная ночь Страны Теней казалась еще темнее, чем прежде.
– Не можем ли мы бежать еще быстрее? – спросил Целедон, шагающий во главе колонны.
– Нет, – рыкнул Бримстоун. – Мне нужно время, чтобы выбирать верный путь. – Они обогнули еще одну скалу. – Смотрите!
Прищурившись, Павел смог различить лишь относительно невысокую гору. На ее вершине выстроились в круг вертикально поставленные камни. В центре круга виднелось редчайшее из всех явлений в этом царстве тьмы, тусклая светящаяся точка.
– Это то самое место, – сказал Бримстоун. – Пошли.
Павел чувствовал, что ему понадобится все его мужество, чтобы одолеть подъем. Уилл, карабкавшийся рядом с ним, посматривал на друга с тревогой.
– Выдержишь? – спросил хафлинг.
Павел кивнул. Для того чтобы совсем успокоить Уилла, нужно было бы ответить какой-нибудь колкостью, но жрец берег дыхание.
Свет, который они заметили издалека, покачивался в воздухе между расставленных по кругу менгиров. Это и была душа Истребителя Драконов, мерцающая, полупрозрачная и безучастная. Ее словно бы погрузили в глубокий сон, подобно телу короля, пребывающему в мире живых. Павел знал, что по справедливости душа великого паладина должна бы сиять гораздо ярче. Но окружающие переплетающиеся крест-накрест тени удерживали ее в ловушке и приглушали свет.
Иган сдвинул брови и кинулся к черной паутине, словно надеялся разорвать ее голыми руками.
– Не прикасайся к ней, – рявкнул Бримстоун, – если не хочешь, чтобы рука сгнила. Я открою это.
Дракон прошипел слова силы. Магия застонала в воздухе, из ран на лице Павела снова заструилась кровь. Мрачная темница на миг потускнела, а затем тени снова сгустились.
– Я думал, ты знаешь, как это делается, – заметил Уилл.
– Да, знаю, – огрызнулся Бримстоун.
Он повторил заклинание снова, но не добился большего, чем в первый раз.
– Я могу разрушить это, – сказал Мор Куленов.
Высоко подняв посох, он нараспев произнес заклинание. Налетевший ветер с воем трепал одежды воинов. Гора сотрясалась и стонала. Но черная сеть вновь устояла.
Уилл разглядывал небо.
– Драконы, – бросил он. – Быстро приближаются.
Он потянул пращу из поясной сумки.
– Сейчас или никогда, – резко обернулся к Бримстоуну Целедон.
– Мое заклинание должно было сработать, – ответил вампир. – Но если Саммастер лично заколдовал фетиш…
– Свет, – хрипло выдавил Павел. – Свет разгоняет тьму. Кто-нибудь, сделайте огненную вспышку в тот момент, когда Бримстоун произнесет заклинание.
– Я попробую, – вызвался Дригор и сотворил такой яркий огонь, что Павел зажмурился. И все же призрачная тюрьма осталась цела.
– Драконы уже вот-вот подлетят настолько близко, что смогут пустить в ход свою собственную магию, – сообщил Уилл. – Держу пари, что уж она-то сработает.
– Попробуем еще раз, – сказал Павел, поднимая свой амулет, символ солнца, – только на этот раз свет призову я.
– Друг мой, ты тяжело ранен, – покачал головой Дригор, – и я разбираюсь в этих вещах лучше тебя. Если уж не получилось, когда я…
– Твой огонь, – резко ответил Павел, – это не свет Летандера. – Он сверкнул глазами на Бримстоуна. – Твое заклинание длиннее моего. Начинай.
Дракон начал произносить слова силы. Павел пытался определить, когда вступать со своей молитвой. Это оказалось сложнее, чем можно было ожидать. Он чувствовал себя таким слабым и бестолковым.
