со своей сестрой Амар. Приехав к ним, он остановился около дверей юрты и громко крикнул:
— Кто есть живой, выходи!
Услышав голос незнакомого человека и топот сотен копыт, навстречу Харахану вышел Улунтуй, а за ним — его сестра Амар. Увидев невесту с черной косой до самых пят, Харахан растерялся и не мог вымолвить ни одного слова. Гордый Харахан не пожелал даже поздороваться и тут же закричал громким голосом, почему они осмелились так ответить на предложение его сватов.
Улунтуй с достоинством выслушал Харахана и, не теряя самообладания, спокойно сказал Харахану:
— У меня есть юрта, поговорим там. Такие дела не решаются людьми, когда один сидит на коне, а другой стоит на земле.
За эти слова Харахан рассердился еще больше. От злости он откусил кусок трубки и выплюнул ее на землю. Улунтуй не обратил внимания на поведение Харахана и, повернувшись к нему спиной, пошел к себе в юрту. Амар пошла следом за братом. Но не успела она сделать и трех шагов, как Харахан накинул на нее аркан и, мигом подтянув к себе, подбросил ее на свое седло. Амар успела крикнуть одно слово «брат», и Харахан помчался с ней по степи.
Когда Улунтуй выскочил на улицу, он увидел только хвост коня Харахана. Он заскочил на своего пегого коня и что было мочи поскакал за похитителем сестры. Недолго пришлось ему погонять своего пегого: когда на нем сидел хозяин, он знал, как ему надо торопиться, чтобы хозяин остался им доволен. Вскоре Улунтуй настиг вора. На полном ходу он сбил Харахана с коня, схватил сестру и помчался домой.
Однако Харахан, немного оправившись, опять подъехал к юрте Улунтуя. На этот раз хозяин юрты не встречал его, а вышел к нему, чтобы сказать:
— Убирайся прочь, Харахан, иначе тебе несдобровать!
— Такого мальчишку, как ты, я пришибу насмерть одним коротким взмахом! — закричал на него Харахан.
— Попробуй! — ответил Улунтуй.
— Ты жалкий трус! — продолжал кричать Харахан. — Ты можешь наскакивать только со спины! Если хочешь, давай встретимся лицом к лицу!
— Ладно, — ответил ему Улунтуй.
Они договорились выйти на опушку леса, где была чистая степь, и там схватиться. Когда Харахан слез с коня, Улунтуй так свистнул, что Харахан оглох на оба уха.
— Перестань свистеть! — закричал Харахан. — Давай поборемся на кушаках.
Улунтуй согласился. Они надели кушаки и сошлись. Улунтуй просунул один палец за кушак Харахана, и красный кушак, как гнилая тряпка, разлетелся на куски. Харахан удивился силе Улунтуя, но отступать не хотел. Он сказал своей свите, чтобы они убили двух коней и из их кожи сделали ему хороший, крепкий кушак. Не успел он отдать приказ, как такой кушак был уже на нем. Улунтуй попробовал кушак двумя пальцами, и он порвался на мелкие ленточки.
Посмотрев на жалкого Харахана, Улунтуй сказал:
— Дай я тебе сам сделаю кушак.
Улунтуй ушел в лесок, выломал несколько гибких берез и оплел ими Харахана с ног до головы.
Харахан взмолился и начал упрашивать брата невесты, чтобы тот снял с него кушак, и стал просить о пощаде.
Сняв с него березы, Улунтуй предложил побороться без кушаков. Харахан, чтобы окончательно не опозорить себя, согласился. Тогда Улунтуй схватил Харахана обеими руками и перебросил его на правый берег Иркута.
Там и до сих пор есть небольшое озеро около горы Обруб, которое пахнет гнилью. Это озеро образовалось от падения Харахана. Там гниют его кости. А на левом берегу место, с которого Улунтуй бросил Харахана, называется Батор. По-русски это означает «богатырь».
Каждый бурят в старое время говорил: «Здесь в глубокую древность наш Батор охранял честь бурят». А то место, где родился Улунтуй, прозвано было Улунгуем, а сейчас зовется Улунтуем. По-бурятски это одно и то же.
В древнее, старое время жила-была красавица Аморгол. Не сыскать было такой красавицы во всем свете. Буряты со всей земли съезжались к ней свататься, но ни за кого она не хотела выйти замуж. Говорят, она не хотела, чтобы из-за нее ссорились молодые женихи.
А женихов у ней было столько, что можно было запрудить великую Ангару от Байкала до самого Енисея.
Так она и жила одна-одинешенька, не зная тоски, не испытав радости быть матерью. В конце концов злые языки зависти к ее красоте разнесли слух, что она великая шаманка. Она, дескать, способна делать то, чего не могут и помыслить другие знаменитые шаманы и шаманки. Она может разговаривать со зверями и птицами, может остановить ветер, по ее велению может идти дождь и снег, она может заставить солнце светить круглый год.
Но все это говорили про нее напрасно. Она не была шаманкой. Она была дочь бедного бурята из Саян и переняла красоту тех мест, где родилась и выросла.
Аморгол не потеряла своей красоты и прелести до самой старости. Когда она стала совсем старухой по годам, то все равно все думали, что она молодая, и от женихов не было отбоя.
Свою красоту она поддерживала тем, что пила настои трав. Она знала такую траву, которая растет в Саянах, и настойку ее пила всю жизнь.
После Аморгол никто не мог найти такой травы: она была известна только ей. Когда в глубокой старости Аморгол умерла, ее с большими почестями похоронили в цветущей долине, где круглый год росли цветы. Именем Аморгол и названа та долина.
Пришли в эту долину русские и буряты. Им сказали, что это место зовется Аморгол, что значит по- русски «спокойная долина».
Не так далеко от Байкала, где теперь живут эхириты, раньше, когда еще не было ни коров, ни коней, жили-были три брата: Булагат, Эхирит и Хоридой, сыновья старого охотника Бурядая.
Жили те братья и горя не знали, пока не случилось несчастье. А несчастье-то на голову им свалилось нежданно-негаданно. В прежние годы братья ходили на охоту и приносили столько дичи и зверя, что хватало им на целые месяцы, А в тот год, как им поссориться, беда стряслась: солнце всю землю высушило, на зверей и птиц мор поднялся. Ходили братья на охоту, прохаживали целые дни от потемков дотемна, но убить никого не могли. Начали они было голодать, а тут пофартило: убили Булагат и Эхирит шесть больших косуль. Хоридой с охоты пришел позже и застал братьев за едой. Те оставили ему только одну косулю.
