земляки, от которых невозможно спрятаться ни в одной стране мира.
Хажбек посмотрел на Ризвана. Тот сидел на диване и о чем-то напряженно думал. Волнение хозяина передалось и ему. Наверняка Ризван также понимал обреченность затеи. Вдали от родины страх был намного сильнее. Там родные горы, в которых в любой момент можно потеряться, а в каждом ауле найти убежище. Там он не выделяется среди своих земляков внешностью, а здесь попросту бросается в глаза.
– Ты уверен, что эти двое подосланы? – зачем-то снова спросил он Ризвана. – Вдруг они звонили домой?
– Для чего сообщать адрес? – Ризван перевел на него взгляд. – Я слышал его голос, как твой.
– Значит, в городе есть еще люди, которые знают о нас, – вздохнул Шах.
– И их много, – уверенно заявил Ризван. – Мы попали.
– Почему ты так решил? – Шах прикинулся, будто ничего не понимает.
– Я нашел в машине «жучки», – ошарашил охранник.
– Как! – Шаха обдало жаром. – Почему сразу об этом ничего не сказал?
– Это случилось час назад, – Ризван встал и отошел к окну. – Они были покрыты толстым слоем пыли. Я думаю, их установили задолго до нашего приезда.
– Значит, нас ждали? – ужаснулся Шах. – И все это время наблюдали за приготовлениями!
– Если бы не эти двое, которых притащил за собой Лече, я бы еще сомневался в чем-то. Хозяин Бауди связан с криминалом, и появление подслушивающих устройств можно было объяснить этим. Но теперь, – он покачал головой, – чувствую себя в мышеловке.
– Надо что-то делать, – проговорил Шах одними губами, однако Ризван его расслышал.
– Начать операцию немедленно. – Ризван отвернулся от окна и выжидающе уставился на своего хозяина. – Нас не трогают, потому что знают дату, которую определил Табанжи. Аресты начнутся за несколько часов до выступления. Поверь мне...
– Ты понимаешь, что я и ты обречены?
– Знаю, – спокойно ответил чеченец. – Но прежде, чем умереть, я утащу с собой с десяток русских свиней.
– А если бросить все и уехать, пока не поздно? – Шах медленно поднялся с кресла. – Ты ведь можешь устроить все так, как будто мы с тобой, – глаза Шаха забегали, – ну, например, перевернулись на машине и сгорели заживо?
– Все можно, – соглашаясь с ним, Ризван кивнул. – Еще проще оставить на складе бомб мину с часовым механизмом, а рядом со зданием – нашу машину. Самим уехать. Там все равно никто не уцелеет. Несколько тонн пластида превратят тела рабочих в пепел...
– Так давай...
– Шах, – Ризван неожиданно сделался грустным. – Потом придется всю жизнь прятаться от своих, а у меня почти нет денег.
– Зато они есть у меня! – воскликнул террорист.
Ризван колебался.
Шах глубоко заблуждался, думая, что кроме него никто не знает о том, что российским спецслужбам удалось разгадать замысел террористов и все приготовления к акции ведутся под контролем с их стороны.
Табанжи догадался об этом намного раньше, когда, вернувшись из автосервиса, где ремонтировали его машину после аварии, проверил работу встроенного в авторучку сканера. Он бездействовал. Поначалу турок все-таки старался успокоить себя тем, что он вышел из строя из-за работавшего сварочного агрегата. Но после того, как водитель «БМВ» по его требованию тщательно осмотрел салон и разобрал дверцы, самые худшие опасения подтвердились. Машина в буквальном смысле слова была напичкана подслушивающими устройствами. Нашелся и радиомаяк. Это говорило о том, что его плотно обложили.
Речи о том, что это дело рук конкурентов, не могло и быть. Тендер давно закончился, и все разъехались. Организовывать за ним наблюдение только из-за того, что когда-то он работал в разведке, вряд ли кому-то придет в голову. Хотя бывших разведчиков не бывает...
Разговаривая с Шахом в доме директора, он уже был уверен: в обложке ежедневника «жучок». Решив не подавать виду, что ему известно об организованном наблюдении, он специально отвел Шаха в комнату без окон, где назвал другие сроки проведения операции. После того как Шах покинул дом, он вернулся в кабинет, включил громкую музыку и аккуратно вскрыл обложку. Сомнений больше никаких не было. Плоский, как монета, микрофон, передающее устройство, похожий на банковскую карту элемент питания. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: те, кто сидит на его «хвосте», взялись за него основательно, со знанием дела. Игрушку такой мощности можно слушать, находясь черт знает где, не приближаясь к объекту на близкое расстояние.
Он рассчитывал на то, что за сутки до даты, которой, с его подачи, будут располагать русские, прикажет Шаху начать акцию, надеясь этим скомкать планы контрразведки и МВД. Одновременно, под шумок, покинуть территорию области. Для этих организаций подобное развитие событий будет шоком. Единственное – он еще не определился, каким образом исчезнуть до этого из города.
Сейчас он больше, чем положено, отдавался работе, изображая кипучую деятельность, при этом постоянно чувствуя себя загнанным в угол. Турок никогда не забирался в глушь, подобную Завитаевску, и ни разу не оказывался в положении, когда, для того чтобы покинуть страну, где возникли какие-то проблемы, надо потратить, при благоприятном раскладе, несколько суток.
Один Джек Стенджер не испытывал дискомфорта. За исключением того, что он просчитал возможные последствия аварий на предприятиях повышенной опасности, которые были выбраны для удара, Табанжи больше ничего с него не требовал. Этот факт практически невозможно было и доказать, так как предусмотрительный американец после всего уничтожил все записи и стер файлы.
Табанжи был уверен: за домом организовано наблюдение. Несмотря на разного рода сигнализации, охрану, видеокамеры, контролирующие каждый квадратный метр двора, и даже собак, он ставил под сомнение, что и внутри многочисленных комнат не спрятан какой-нибудь фокус. Поэтому для того, чтобы поговорить с Шахом, не опасаясь утечки информации, придумал достаточно оригинальный способ.
– Здравствуй, – перешагнув на следующее утро порог вагончика, где работал его подчиненный, он плюхнулся на стул напротив Бакуева. – Жарко, – ослабив галстук, Табанжи с тоскою оглядел стены и потолок, задержал взгляд на работающем кондиционере. – Как продвигаются дела?
– Нормально, – ответил Шах, не решаясь сесть.
– Знаешь, о чем я подумал? – Табанжи, хитро прищурившись, посмотрел на Шаха и тут же сам ответил на свой вопрос: – Здесь недалеко есть чудесное озеро. Директор давно предлагал мне съездить туда. На берегу баня. Понимаешь – настоящая русская! И вода там целебная. В общем, поехали.
– А как же...
Шах осекся, перехватив взгляд своего хозяина...
Директор комбината был прав, озеро оказалось именно таким, каким он его описывал.
Окруженная сосновым бором гигантская чаша, заполненная кристально чистой водой, отливала небесной синевой. Вдоль берега тянулась полоса песчаного пляжа, разделенного на небольшие отрезки зарослями камыша. Немногочисленные отдыхающие без всякого интереса проводили взглядом проехавший вдоль берега джип. Выбрав безлюдное место, турок приказал водителю остановиться и вышел наружу.
От заполненного запахами леса и прохладой чистого воздуха голова слегка закружилась.
«То, что надо», – подумал Табанжи, снимая с себя пиджак и бросая его на сиденье.
– Вы собрались купаться? – удивился Шах.
– А ты? – вопросом на вопрос ответил Табанжи. – Ризван, вместе с водителем пригляди за одеждой и машиной, – развернувшись к ставшему тенью Шаха чеченцу, приказным тоном произнес турок.
Шах наконец догадался, почему Ибрахим так настойчиво тянет его в воду, и стянул с себя пиджак.
Вода показалась сначала холодной. Войдя по колено, турок некоторое время с интересом наблюдал, как вокруг ног собралась стая мальков. Съежившись и покрывшись гусиной кожей, Шах прошел чуть дальше и, присев, громко фыркнул, изобразив на лице удовольствие:
