– Да, – часто закивал Джин. – Я тогда подумал – не к добру. Но это было километрах в трех от развалин.
– Хочешь сказать, что русские прилетели на одном вертолете? – недоверчиво спросил Ханпаша.
– Скорее всего, так и было, – подтвердил его предположение Джин.
– Неужели двадцать человек могли так легко разгромить наших людей? – сделал вид, будто удивился, Ханпаша. – Или на вертолете прилетело больше?
– Все может быть, – развел руками Джин. – Не исключено, что кто-то пришел туда заранее. В общем, когда все началось, мы были рядом с ямой и отстреливались вместе со всеми. Потом ранило Хусейна. Он сказал, что не сможет уйти и прикроет нас.
– Мы пытались ему помочь, – вставил Шаман, – но он истекал кровью и сильно ругался. Сказал, что надо хотя бы часть золота вынести.
– Как раз сказал про Зарему, – вновь перехватил инициативу разговора Джин. – Потом налетели самолеты… – Он цокнул языком. – Мы кое-как спаслись.
– Сколько вам удалось вынести золота? – Ханпаша подался вперед, словно хотел видеть во время ответа глаза.
Джин переглянулся с Шаманом, вынул из кармана разгрузки магазин и положил перед Ханпашой:
– Я вытащил пружину и все спрятал внутри. Таких у меня два.
– Еще у меня. – Шаман положил рядом небольшой мешочек.
– И это все? – протянул Ханпаша, отклеивая пластырь от магазина.
– Да, – подтвердил Джин.
– А может, вы попросту припрятали часть для себя? – неожиданно спросил Тархан.
– Что ты сказал?! – Джин вскочил со своего места.
– Тихо! – Ханпаша предостерегающе выставил перед собой ладонь.
– Забери свои слова обратно! – прорычал Шаман.
– Ты докажи, что я не прав! – Тархан тоже встал.
– Клянусь, что ни грамма не присвоил! – заявил Шаман, выходя из-за стола.
– Скажи своему человеку, пусть прекратит обвинять Сатара, – потребовал Джин у Ханпаши.
Но ситуация уже явно выходила из-под контроля.
– Ханпаша, неужели ты веришь этим московским крысам, что Хусейн в последние минуты своей жизни думал о грязной женщине? – продолжал распыляться Тархан.
– Как ты сказал?! – уже не выдержал, да и не имел права оставить безнаказанным оскорбление Джин и тоже встал со своего места. Скамья с грохотом упала на пол. Он с легкостью перескочил через стол и оказался за спиной Шамана.
В тот же миг лезвие ножа Тархана, очертив круг, мелькнуло прямо перед самым носом Шамана. Промазав, бандит не успокоился и тут же сделал поправку – шагнул к офицеру ближе. Рука с ножом пошла обратно. Теперь он точно должен был достать до лица, но Шаман присел. В следующий момент раздался вскрик. Джин не понял сначала, что произошло. Шаман был к нему спиной и загораживал собой Тархана. Было видно лишь, что последний выронил автомат и нож, после чего рухнул на колени. Джин встал рядом с Шаманом. Тархан сосредоточенно смотрел перед собой. От напряжения его глаза вылезли из орбит, а вены на шее вздулись.
– А-а-а! – наконец выдохнул он и прижал обе руки к низу живота.
– Что ты наделал? – вскипел Джин и откинул носком ботинка от Тархана автомат.
– Брось оружие! – раздался сзади голос Ханпаши и лязг затворной рамы автомата.
Зарема открыла глаза и села. Сердце тревожно забилось. Она прислушалась, пытаясь понять причину охватившей ее паники. И тут до слуха донесся щелчок проворачиваемого в замочной скважине ключа. Она вскочила и бросилась в коридор. В это время двери уже открылись, и в квартиру вошел Андрей. Он сразу потянул носом воздух и нахмурился:
– Чем пахнет?
Но Зарема не ответила ему. Даже не поняла вопроса. Она, открыв рот, смотрела на то, как следом входят Кемиса и Нурпат. Если Кемиса выглядела по меньшей мере расстроенной, то Нурпат с трудом скрывала радость.
– Быстрее можешь? – шедший следом Саловди толкнул Кемису в спину.
– Чем воняет? – уже пройдя по коридору, повторил свой вопрос Андрей.
– У вас в комнате был пожар, я потушила, – скромно ответила Зарема. – Вы оставили включенным… – Она не знала, как называется штука, которая упала на обрезки пластмассы, и замолчала.
– Паяльник?! – взревел Андрей и бросился в комнату.
– Ты совсем голову потерял? – рассвирепел Саловди, войдя следом.
Зарема стояла на пороге, ожидая взбучки. Отчего-то ей казалось, что ее вина в этом тоже была. В конце концов, она могла заметить запах раньше.
Однако мужчин она не интересовала. Саловди схватил правой рукой Андрея за ухо и пригнул почти к самому полу:
– Я за что тебе деньги плачу? Чтобы ты все дело сорвал, да?!
– И-ии! – сделавшись от боли пунцовым, заскулил Андрей.
Это привело чеченца в бешенство. Он вдруг со всего размаха залепил кулаком ему в голову. Андрей упал, а Саловди со всего размаха двинул ему ногой в живот. Охнув, Андрей скорчился.
– А вы чего стоите? – Атабаев развернулся к дверям. – Снимайте с себя пояса!
Женщины устремились к себе в комнату.
– Почему вы вернулись? – спросила Зарема, пройдя следом за Кемисой и Нурпат в комнату.
– Мы уже доехали до станции, когда кто-то позвонил и отменил акцию. – Нурпат сняла куртку, бросила ее на диван и стала стягивать с себя свитер.
– Как, совсем? – удивилась Зарема.
– Нет, ее просто перенесли, – вступила в разговор Кемиса. – У русских скоро праздник, – она наморщила лобик, силясь вспомнить название.
– Четвертого ноября – День народного единства, – сказала уже оставшаяся в одном бюстгальтере Нурпат. – Вот и хотят наши мужчины показать, что нет никакой дружбы в этой стране, и не хотят жить в ее составе чеченцы. Саловди сказал, что в этот день поминают тех, кого репрессировали при Сталине. А ведь тогда больше всего наш народ пострадал. Почти всех чеченцев вывезли в товарных вагонах в Казахстан умирать. Тех, кто болел или отказывался, расстреливали. Целые селения убивали. Еще в этот день много веков назад русские объединились, чтобы разбить польских завоевателей. В Москве есть памятник Минину и Пожарскому. Считается, что именно они уговорили людей прекратить распри ради общей победы.
– Откуда ты все знаешь? – не без восхищения спросила Кемиса.
– Я училась в институте, когда Советский Союз был, на историка.
Кемиса хмыкнула:
– Женщина должна рожать и воспитывать детей, а не учиться половину жизни.
Нурпат повернулась к Зареме боком:
– Расстегни.
– Но ведь это еще целую неделю ждать надо? – по-видимому, лишь сейчас посчитав дни до акции, ужаснулась Кемиса.
– Почему ты так спешишь умереть? – рассердилась Нурпат. – Всему свое время. Ведь это воля Аллаха.
– Хочешь сказать, что это он позвонил по телефону? – нервно рассмеялась Кемиса.
Зареме показалось, что дело здесь совсем в другом. Девушка как раз очень боится смерти, поэтому у нее уже попросту нет сил ждать страшного конца.
– На все его воля, – вздохнула Нурпат. – Плохими людьми Шайтан управляет, хорошими – Аллах.
Зарема отправилась на кухню готовить ужин. Вскоре пришли Нурпат и Кемиса. Они решили сделать мясо под чесночным соусом. Когда все было готово, Зарема нарезала сыр, промыла под краном пучки купленной на рынке кинзы, укропа и петрушки. Все это уложила на тарелку и отправилась звать мужчин. Женщины ели отдельно. Тоже на кухне, но только после того, как уходила сильная половина.
Пока Саловди и Андрей наслаждались национальной кухней, Зарема забралась с ногами в уголок дивана
