Немного постоял, приводя мысли в порядок. Еще раз оглядел погрузившийся в сумерки двор и направился в дом. Небольшое деревянное строение, состоявшее из двух этажей и мансарды, по слухам, принадлежало вдове какого-то академика. Ее сын сдал дом двум чеченцам. Его не смутило, что кавказец, решавший с ним вопросы заселения, не имел в Москве регистрации. Не вызвало у него никаких подозрений и то, что он, внезапно заявившись за какой-то вещью, обнаружил в доме сразу четырех женщин и двоих мужчин. Мужчина поверил, а может, сделал вид будто поверил, что это родственники, которые приехали только утром и лишь утроил и так огромную цену за проживание. Больше его не видели. Шаман знал, хозяин не появится здесь, пока чеченцы не съедут. Он боится, что его попросту убьют, а тело спрячут. Деньги ему исправно завозили домой, а большего хозяину не требовалось.
Женщин было четверо. Старшая, Саида Алхастова, уже многое повидавшая на своем веку чеченка, овдовела совсем недавно. Ее мужа застрелили в Дагестане во время нападения на милицейский пост. Она была выше других. Широкое лицо, черные, дугообразные брови, уставший взгляд и тонкие, словно сжатые губы создавали о ней впечатление убитого горем человека. Вторая – Лемма, хрупкое с большими глазами создание, почти не говорила. Выходя замуж, она скрыла, что уже была с мужчиной, чем опозорила сразу две семьи. Ей с большим трудом пришлось бежать. В селении жила женщина, которая поддерживала связь с боевиками. О ней все знали, но молчали. Боялись. Она спрятала Лемму у себя дома. Потом ее забрали в горы. Она стала женой одного из боевиков. Прошло немного времени, и его убили. Третья – Хазбика – была полновата. У нее было белое рыхлое тело и слегка припухшие глаза. Эту девушку просто изнасиловали в общежитии медицинского колледжа в Ростове, куда она поехала учиться. А дальше – по известной схеме. Зезаг, последняя, юная и веселая чеченка влюбилась в русского и переспала с ним. Парень был сержантом-контрактником. Попытка убежать не удалась. Эта была единственной из всех, кто постоянно улыбался.
На втором этаже, в комнате без окон, поселили ученого из Узбекистана, который продал чеченцам несколько ампул с какой-то жидкостью. Он утверждал, в этом растворе споры сибирской язвы. Если не обманул – договорятся о постоянных поставках; соврал – умрет. Он сказал, что на родине у него их еще с десяток. Звали его Нурали Уразбеков.
Вместе с Шаманом охраной дома занимались еще два чеченца – Асхаб и Янарса. Оба встретили своего земляка сдержанно. Было понятно: теперь их беспокоил вопрос, останется ли у них прежняя зарплата или теперь сумма уменьшится на треть. Асхаб был родом из Шатоя. Худощавый, с тоненькими усиками, он походил больше на француза. Янарса среднего роста, крепкий. Высокий лоб, черные с проседью волосы, морщины вокруг рта и глубоко посаженные глаза выдавали в нем жестокого и озлобленного на весь мир человека. Он почти не разговаривал.
Когда Шаман вошел в фойе, Янарса сидел на диване, у стены, не имеющей окон, и, перебирая четки, о чем-то размышлял.
Шаман задвинул металлический засов и направился наверх.
– Скоро твоя очередь дежурить, – напомнил Янарса.
Шаман посмотрел на часы. Действительно, осталось чуть больше двадцати минут.
– Давай я сразу останусь, – Шаман шагнул на одну ступеньку вниз.
– Нет, – покачал головой Янарса. – Порядок должен быть. Что, если через пять минут что-то случится? Хаджибекар спросит: «Кто дежурил?» Я отвечу, что время было мое, но ты заступил раньше. Это непорядок. Тогда у нас обоих будут проблемы.
Логика была железной, и Шаман поднялся на второй этаж. Асхаб сидел на кровати и смотрел установленный в углу небольшой телевизор. Шаман уселся на раскладушку, которую разыскал в чулане.
– Давай в нарды? – предложил Асхаб.
– Скоро дежурить, – покачал головой Шаман. – Что смотришь?
– Боевик какой-то. Опять про то, как нас ловят. Смешно смотреть, но я люблю.
– Чего же там хорошего? – удивился Шаман. – Русские выдают нас за людей, которые совсем не умеют воевать. А на самом деле мы у них под носом сколько живем?
– Весело по той причине, что если все фильмы собрать и сложить вместе убитых в них моджахедов, то получится, будто все мужское население Чечни уже в раю, – пояснил Асхаб.
– Ты американские фильмы смотришь? – спросил Шаман.
– Сейчас нет. Раньше, в то время, когда учился в школе, появились видики, у меня много кассет было, – он цокнул языком.
– Так они тоже в своем кино такое показывают, – Шаман выдержал паузу, силясь вспомнить название увиденного в юности фильма с участием Арнольда Шварценеггера. – «Коммандо», видел?
– Это как он там дочь свою спасал? – Асхаб выдержал паузу. – Шварц. Ну, видел.
– В этом кино он на острове один целый полк убивает, – усмехнулся Шаман. – Разве можно носить с собой столько патронов?
– Не знаю я… – Асхаб потер ладонями колени. – Ты, Сатар, я слышал, много воевал?
– Ну, – кивнул Шаман.
– Есть у русских спецназ ГРУ, – продолжил Асхаб. – Не тот, где солдаты служат, а из одних офицеров. Они где-то в России живут, а к нам на Кавказ прилетают, когда нужно провернуть серьезное дело. Аллахом клянусь, нет людей страшнее. Говорят, их у матерей забирают, едва они родились, и начинают тренировать… – он бросил наполненный страхом взгляд на двери, потом посмотрел на окно. – Других по детдомам ищут. Совсем еще малышей – главное, чтобы крепким был и умным. Эти, как Шайтан, сквозь стены ходят. Шварц по сравнению с ними ребенок.
– Это что, как ниндзя? – едва сдерживая свои эмоции, проговорил Шаман, потом, встал и начал собираться на смену.
– Не знаю, – давая понять, что мало знаком с историей Страны восходящего солнца, ответил Асхаб.
Когда Шаман, бесшумно ступая, спустился вниз, то, к своему удивлению, не увидел на своем месте Янарса. Однако из-за дверей небольшой комнаты под лестницей раздался шорох, и что-то упало.
– Тсс!
– Сколько времени? – послышался женский голос.
– У-у Шайтан, – протянул Янарса. – У меня часы встали.
Шамана удивило, что Янарса имеет доступ к кладовой. Джамал сказал, что у охранников от этого помещения ключей нет. Видимо, хитрецы подобрали другой.
Шаман в два прыжка оказался у окна, плотно закрытого темно-зелеными шторами, слегка раздвинул материал и вернулся к дивану.
– В гостиной кто-то есть! – испуганно прошептала женщина.
– Сменщик пришел, – с досадой ответил Янарса.
– Янарса! – громко позвал Шаман.
– Это ты, Сатар? – Двери со скрипом приоткрылись, и в них появилась взлохмаченная голова чеченца.
– То ты не уходишь раньше всего на двадцать минут, то забираешься под лестницу, – проворчал Шаман.
Он не стал подавать виду, что догадался, чем там занимался Янарса, а тем более, слышал разговор. Понял он и причину нежелания уйти с поста раньше. С мансарды к нему спустилась одна из женщин.
– Я обойду двор, заодно немного проветрюсь перед дежурством, а ты иди, – Шаман направился к выходу.
– Кто же тебе откроет задвижку? – удивился Янарса. – По инструкции, в темное время суток двери должны быть всегда запертыми изнутри.
– Хорошо, просто постою на крыльце, – махнул рукой Шаман и зевнул.
– Да, надо идти спать, – закивал Янарса. – Только кое-что возьму.
Шаман вышел на улицу, окинул взглядом погрузившийся во тьму двор и шагнул к окну. Щель позволяла видеть почти весь холл.
Испуганно озираясь по сторонам, из кладовой выскочила Лемма и устремилась вверх по лестнице. Дальше произошло то, чего Шаман меньше всего ожидал увидеть. Бандит закрыл кладовку, а ключи быстро
