Антон специально бежал так, чтобы закрыть своим телом бандита. Все сотрудники милиции видели Антона на инструктаже, где Линев представил его как майора ФСБ, и поэтому стрелять не будут. Они на одном дыхании добежали до пятиэтажного дома и свернули за угол.
– Дворами надо уходить! – выдохнул Антон.
– У меня машина рядом с бассейном, – ответил Вандал, быстро работая ногами.
– Раз тебя вели, значит, там засада! – с трудом произнес в такт шагов Антон.
– А может, это ты хвост притащил? – выдвинул предположение Вандал.
– Ага, они даже не ожидали, что я встряну. Тебя обложили…
Вот и проезд между домами. Сзади раздался визг резины по асфальту. Одновременно послышался топот ног. Вандал повернул во двор. Антон едва хотел последовать его примеру, как в плечо что-то ударило. Последний шаг он сделал медленно, не рассчитал и споткнулся о выступающую из асфальта крышку люка. Пролетев немного, упал. Тут же встал на четвереньки, собираясь бежать дальше, как неожиданно резкая боль от лопатки прошла по позвоночнику и застряла в пятке правой ноги. Он вскрикнул и зажмурился. Было ясно: в него попали.
– Вставай, братан! – раздался над самым ухом голос Глеба.
В тот же миг из глаз брызнули искры, а неведомая сила рванула его вверх.
– Ах! – вырвалось у Антона. Однако он нашел в себе силы и побежал, удивившись, что мир потерял краски и стал черно-белым.
Они миновали по диагонали двор, проскочили между стоявшими на небольшой площадке машинами и снова оказались на улице. Неожиданно Глеб отпустил Антона. Пробежав по инерции несколько шагов, Филин снова упал. Опираясь только на левую руку, встал. Тем временем Глеб подскочил к зеленой малолитражке «Ниссан», в которую садилась какая-то женщина.
– Ключи!
Он схватил ее за запястье правой руки, вырвал брелок и толкнул в сторону. Антон без лишних слов обежал похожую на гигантского жука машину и рванул дверцу на себя.
Вандал развернулся перед самым носом автобуса и вдавил педаль газа в пол. Антон рычал от боли. «Японка» внутри оказалась тесноватой для их габаритов – некуда было деть ноги. Вандал проехал до перекрестка и направился прочь от центра. Погони не было. Он свернул во двор старого дома, остановился и спросил, протирая руль:
– Твои «пальчики» в базе есть?
– Не знаю… – Антон поморщился, открыл дверцу и вышел наружу.
Вандал тоже вышел.
– Может, спалить ее?
– Зачем? – Антон махнул рукой. – Пошли.
– Ты что, в таком виде собираешься по городу лазить? – удивился Вандал.
Антон потрогал здоровой рукой плечо. Куртка была мокрой от крови. Было непонятно, куда и как попала пуля.
Они направились вдоль дома. Один подъезд был открыт. Вандал заскочил в двери, Антон проследовал за ним.
– Раздевайся. – С этими словами Вандал сбросил с себя ветровку, оставшись в одном свитере.
– Легко сказать, – Антон стал стягивать рукав.
– Сейчас, – Вандал зашел со спины и помог стянуть куртку.
Вскоре они вернулись на улицу. На остановке как раз затормозило маршрутное такси. Вандал лишь глянул на перечень улиц, по которым оно шло, и втиснулся в салон. С трудом скрывая боль, Антон забрался следом. Они проехали с десяток остановок и вышли. Тут же, пока Антон ждал на улице, в магазине «Одежда» Вандал купил две новые куртки. После этого они снова вошли в ближайший двор, где переоделись.
– Куда теперь? – засовывая здоровой рукой ветровку Вандала в мусорный контейнер, спросил Антон.
– Есть одно место, – задумчиво глядя на Антона, проговорил Вандал. – Только нам ведь еще и врач нужен.
– Это смотря как попали, – не согласился с ним Антон. – Может, сами справимся.
– Ты мне начинаешь все больше нравиться, – Вандал улыбнулся.
– Я не девочка, чтобы нравиться, – жестко ответил Антон. – Пошли.
Глава 8
Слон отсчитал и протянул деньги таксисту.
– Держи, как договаривались.
Мужчина кивнул, не считая, сунул купюры в карман.
– Счастливо.
Слон толкнул дверцу и вышел из машины. Едва такси отъехало, его вдруг охватило волнение. Он будто окаменел, потерял волю к жизни, испуганно ощущая, что пропадает даже призрачная возможность в случае чего бежать из этого города. Слон неожиданно подумал, что зря ослушался Вандала и поехал.
Он огляделся по сторонам. Люди спешили по своим делам. Ярко светило солнце. Радостно щебетали грязные воробьи. По дороге, разбрызгивая в разные стороны мутные потоки талой воды, проносились машины. Никто не обращал на него внимания. Вчера было девять дней со дня смерти матери. Он прекрасно понимал, что в родном городе его наверняка будут ждать. Поэтому в Москве он просто сходил в церковь, расположенную рядом с домом, где Вандал снял ему квартиру, и поставил свечку за упокой. Сегодня, однако, решил вернуться в Электросталь, тайно навестить кладбище и хоть одним глазком взглянуть на могилу.
Чем больше проходило времени с того страшного дня, тем Слону невыносимей становилось жить. Мысль о том, что он убил родную мать, была нестерпимо мучительной. Слон и в страшном сне не мог себе такого представить. Он не верил даже, что такие люди вообще существуют. Слон дважды уезжал за город, уходил в лес, падал на землю и просто кричал. Дико, как обезумевший зверь, до хрипоты, до полной потери голоса. Потом возвращался домой, запирался на все замки и напивался. Он бы давно пошел и сдался, но опасался подвести Вандала, который тогда точно пойдет как соучастник. Ведь друг не только скрыл сам факт убийства, но и помог после всего того кошмара затеряться в Москве. Взял на себя расходы по погребению, снял и оплатил для него квартиру. Тяжко Слону было и оттого, что лишил жизни Мельника. У этого парня осталась семья. Жена нигде не работала, двое детей… Как они теперь?
Слон пытался одолжить у него деньги, которые они откладывали на ремонт дома. Строение в частном секторе, больше похожее на сарай, досталось Мельнику от родителей. Пару раз Слон там был и не понимал, как люди могут жить в таких условиях. Никаких удобств. Крыша в нескольких местах протекала, одна из стен завалилась, полы прогнили. Сразу после случившегося у него прошла обида на дружка. Но что толку? Его теперь не вернешь.
За размышлениями, стараясь передвигаться только по тем улицам, где меньше всего была вероятность наткнуться на знакомых, он вышел к входу на кладбище. Справа от кирпичной арки две старушки торговали цветами. Он огляделся по сторонам и направился к ним.
– Почем гвоздики? – спросил он у невысокой женщины в вязаной шапочке с лицом, сморщенным, как моченое яблоко.
– По двадцатке, сынок.
Он сунул ей деньги, взял три штучки и направился к воротам. Потом вспомнил, что на могилу кладут нечетное число, и взял еще один цветок.
– Подай Христа ради! – раздался жалобный голосок.
Слон обернулся и едва не лишился рассудка. Перед ним в болоньевом плаще стояла с протянутой рукой мать.
– Мама? – едва ворочая языком, спросил Слон и тут же видение прошло. Это была совершенно другая женщина.
Словно в тумане он сунул руку в карман, вынул скомканные купюры и, не считая, всучил ей их в руки.
– Дай бог тебе здоровья, – поклонилась она и перекрестилась.
Слон почти бегом вбежал на кладбище и стал как вкопанный. Оказавшись среди крестов и памятников,
