профессии у меня нет времени на объяснения и соблюдение приличий.
– Товарищ подполковник, что вы себе позволяете?! – нахмурился Иванов.
– Я потом все объясню, – заверил Антон. – Но нам необходимо забрать эту пациентку с собой.
– Если Филиппов так говорит, значит, нужно оказать содействие, – послышался голос Линева.
Спустя десять минут, размазывая по лицу слезы, Надежда сидела на заднем сиденье «БМВ» и рассказывала все, что произошло с ней за последний месяц.
Антон созвонился с Родимовым. Тот потребовал привезти девушку в учебный центр. Сотрудники ФСБ воспротивились этому.
Началось перетягивание каната.
Иванов уже ставил по телефону задачи своим подчиненным по блокированию дома, где жили смертницы. Давал словесный портрет Грека. Приказал установить наблюдение за работниками камеры хранения, в которых девушки должны были получить сумки.
– Это на первые час-полтора, – отключив связь, пояснил он Антону. – Сейчас, пока дежурные силы и средства будут блокировать эту нечисть, проведем совещание и спланируем операцию по их нейтрализации.
– Так куда ехать, товарищ полковник? – спросил водитель.
– Шут с ними, давай на полчаса к нам, – он, словно извиняясь, посмотрел на Антона. – Подробно, без истерик запишем показания, может, еще что вспомнит, потом отдадим ее армейцам. Идет, подполковник?
– Идет, – облегченно вздохнул Антон.
Он уже понял, зачем генералу необходима девушка. Подобные базы и лаборатории, несущие прямую угрозу интересам России, уничтожаются вне зависимости от их месторасположения. Родимову не терпелось узнать, в каком районе находится этот объект, чтобы разработать план его ликвидации. Кроме всего прочего, Федор Павлович тоже опешил, услышав имя ненавистного ему человека. Подворачивался очень удобный случай уничтожить Нусона за пределами Великобритании. Если же ко всему будет установлено, при каких обстоятельствах и где погиб сотрудник английской разведки, его страна долго будет оправдываться перед мировым сообществом за подобные действия.
Хотя англичанам не привыкать делать подлости. Они в открытую финансировали войну в Чечне, оказывали информационную поддержку боевикам, обучали и лечили раненых бандитов, а теперь укрывают на своей территории не одну сотню негодяев.
Антон уже настроился задержаться на Лубянке, как поступила новая вводная: членам объединенного контртеррористического штаба прибыть для организации межведомственного взаимодействия.
Спустя час все уже сидели за длинным столом с установленными напротив каждого места жидкокристаллическими мониторами. На них отражалась информация, касающаяся обсуждаемого вопроса.
Антон пробежал глазами по скупым строчкам донесений. В основном это были отчеты сотрудников отдела оперативно-технического наблюдения ФСБ. Они выдвигались в указанные районы. Участковые уполномоченные уже приступили к сбору информации по соседям, жившим рядом с квартирой, которую занимали смертницы.
Вскоре вошел Родимов. Он также был в гражданской одежде. Да никто и не додумался ехать сюда в форме. Следом за ним пришел сотрудник генеральной прокуратуры вместе с работником следственного комитета, и закипела работа.
Фролов проснулся от очередного кошмара, который, как обычно, не помнил. О том, что во сне он, как всегда, умирал страшной смертью или, по крайней мере, пытался спастись от своих палачей бегством, само за себя говорило учащенное сердцебиение и холодный пот.
Так начинался практически каждый день. Вообще непонятная тоска и тяжесть в груди никогда не покидали его. Депрессия и нервные расстройства стали хроническими. Зная анамнез, он не пытался их лечить. Они прекратятся с наступлением смерти, которая при его образе жизни не за горами.
Было еще очень рано. Некоторое время Игорь Павлович лежал, размышляя над своим положением, и наблюдал, как расположенный под самым потолком квадрат окна из серого превращается в розовый. Светало здесь позднее, а темнело раньше, чем в далекой России. Это угнетало. Все вокруг было не такое, как дома. Другой цвет неба, вкус воды и хлеба. Отличался даже запах распускающейся черемухи.
Фролов поежился. Было холодно. Немного поколебался и прижался спиной к мирно посапывающей Галочке. Она заворочалась, потом перевернулась и, обхватив своей рукой его за живот, закинула на бедро ногу. Он поморщился, но не стал сбрасывать ее с себя.
К этой женщине он не испытывал никаких чувств. Спал с ней по принципу «на безрыбье и рак рыба». Тело у нее было красивое, но уже было лишено свежести и отливало восковой бледностью. Лицо простое, всегда немного уставшее. Его привлекал такой тип женщин, хотя, по всем правилам, после пятидесяти должно больше тянуть на молодых. Отталкивало то, что образ жизни и работа были у нее совсем не женские.
За несколько лет сотрудничества Галина, пусть и по его приказу, отправила на тот свет два десятка ни в чем не повинных людей. Причем делала это хладнокровно. В основном ее жертвами становились люди, пострадавшие в результате неудачных экспериментов. Однажды у них один юноша попросту ослеп от неправильно выбранной схемы, две женщины сошли с ума, трое мужчин в разное время вышли из-под контроля. Были и такие, что попросту подхватили пневмонию, а лечить было нечем. В лаборатории имелись лишь специальные препараты да те, которые есть в любой автомобильной аптечке. Поэтому ставших обузой попросту умерщвляли путем инъекций. Делать их было прямой обязанностью ассистентки. Фролов понимал, что Галина не была такой от природы. Огромная вина в ее трансформации из женщины в монстра лежит больше на нем. Именно Игорь Павлович, наобещав золотые горы и свое сердце в придачу, склонил ее к отъезду в Косово. Ему был необходим ассистент, как раз такой, хладнокровный, всегда спокойный и преданный. Как ни странно, эти качества Галины и вызывали у него отвращение. Природа заложила в мужчину желание видеть в женщине доброту, ласку и нежность. Впрочем, ему Галочка отдавала все. Тем не менее он с каждым днем все сильнее ненавидел свою помощницу. Фролов знал: она чувствовала это, но ничего не мог с собой поделать.
Неожиданно лежавший на столике рядом с кроватью спутниковый телефон издал нудный и протяжный звук.
Фролов столкнул с себя гладкое бедро своей подчиненной и сел. Посмотрел на часы. Начало восьмого. Взял трубку. На дисплее высветилось слово «Айвенго». Значит, звонил Нусон.
Доктор приложил телефон к уху. Эти аппараты кодировали разговор, и поэтому они без опасений ими пользовались.
– Слушаю.
– Доброе утро, – пожелал англичанин. – Приготовься принять еще пять человек. Фуад уже вышел с ними к тебе.
– Я смогу работать только с тремя, – заволновался Фролов. – Нет препаратов.
– Что для этого нужно? – в голосе Нусона проскользнули нотки едва скрываемого недовольства.
– Проехать в Германию, – Фролов разозлился. Англичанин прекрасно все знал.
– Галина может это сделать вместо тебя? – словно почувствовав настроение врача, уже более миролюбиво спросил Нусон.
– Нет, – скосив взгляд на севшую в кровати ассистентку с растрепанными, словно у куклы, волосами, ответил Фролов.
– Тогда слушай и запоминай, – выдержав паузу, заговорил англичанин. – Будешь работать с тремя, но приведут тебе пятерых. Выбери из них самых толковых и физически крепких. Двоих уберите.
– Хорошо, – кивнул Игорь Павлович, словно Нусон мог это видеть. – Какой характер задачи?
– Им придется устранять конкретных людей. Снимки, адреса, видеозаписи у албанца.
– Понял, – догадавшись, о чем речь, вздохнул Фролов. Ему будет необходимо изучить характер задачи каждого человека. Потом пройти мысленно с каждым его путь с момента выхода за пределы лаборатории до выстрела в клиента.
