— Нормально. Почему не зашел? — Подросток покосился на пассажиров.
Юсуп ничего не ответил, а просто повернул ключ в замке зажигания.
Они проехали на другой конец селения и остановились у небольшого саманного дома. Чана не задавал лишних вопросов. По опыту он знал: человек, который встретит их на машине, знает, что делает.
Молодой рослый мужчина, одетый в спортивный костюм, открыл ворота, и они вкатили во двор.
— Выходите, — бросил Юсуп, выбираясь из-за руля.
Чана толкнул двери. Оказавшись снаружи, он с удовольствием потянулся. Двор был заасфальтирован и чисто выметен. Вышла Ройзат, однако двери не закрыла, а вопросительно смотрела на Хатуева.
— Что? — не выдержал он.
— Вещи брать?
— Вы здесь отдохнете, приведете себя в порядок, а завтра с утра поедем, — ответил за Чану Юсуп.
— Нам не опасно оставаться? — Чана переменился в лице. — Многие видели, как ты привез двоих людей, которые здесь не живут.
— Опасней ехать сейчас. — Юсуп посмотрел на Хатуева, как на несмышленого ребенка. — Будь уверен, если произошло что-то серьезное, на первом же посту вас задержат.
— Неужели завтра все изменится? — недоверчиво спросил Чана.
— Посмотрим. Так или иначе, а надо разобраться в обстановке.
Ракетно-бомбовый удар был такой силы, что по его окончании склон горы долго не было видно. Когда взвесь из пыли и дыма свинцовой мглой медленно стекла к реке, взору открылась мрачная картина. В месте попадания ракеты образовался гигантский кратер, вокруг которого корневищем к эпицентру взрыва лежали сотни деревьев. У тех, что находились дальше, срезало осколками ветви, сбило листву, а та, что осталась, почернела. Пятачок размером в несколько гектаров был в буквальном смысле перепахан. В нескольких местах горела прошлогодняя листва и сухая трава.
— Неплохо долбанули, — раздался в головном телефоне голос Дрона. — Как бы Джин в этом пекле не оказался.
— Сплюнь, — зло процедил сквозь зубы Антон. — Вместо того чтобы трепаться, свяжись с ГБУ и уточни, это точно конец или будет еще один удар?
— Они уже сами на меня вышли. Готовность к выдвижению десять минут.
Неожиданно где-то справа раздался треск автоматных очередей. Одновременно эфир ожил голосами Банкета и Москита:
— …справа…
— Вижу… Еще один… Не стреляй, он руки тянет!
— Не слепой…
Антон посмотрел на Дрона.
— Будь здесь. — С этими словами он стал карабкаться вверх, по склону оврага.
— Филин, это Банкет, — раздался в головном телефоне уже более спокойный голос майора.
— Слушаю тебя, — процедил сквозь зубы Антон, ухватился за куст и выбрался из оврага.
— Уничтожил небольшую группу боевиков, одного пленил. Пытались прорваться и уйти из-под обстрела.
— Что говорит твой пленник?
— Ничего, только мычит. На него смотреть страшно.
— Ранен?
— Да здесь разве разберешь? Весь в лохмотьях, в грязи и крови… Может, своя, может, чужая.
— Пусть его Москит в чувство приведет, — ища взглядом Тумана, сказал Антон. — Сейчас подойду.
— Уже работаю в этом направлении, — раздался голос Рината, врача группы.
— Туман! — наконец отыскав взглядом заместителя, который укрылся в зарослях мелкого кустарника и наблюдал в своем секторе, проговорил Антон.
— Слушаю тебя, Филин.
— Я к Банкету.
— Понял уже.
— Организуй связь с соседями.
— Это Дрон, — раздался сквозь шум голос Василия. — «Молот» готов к выдвижению.
— Принял, — уже на ходу сказал в микрофон Антон. — Уточни готовность «Каштана».
— Пытаюсь, — пробормотал Дрон.
Задачи между подразделениями были распределены еще утром. Но постоянно меняющаяся обстановка требовала уточнений. Ведь каждая такая операция непредсказуемая. Можно только прогнозировать развитие событий.
Антон не прошел и пары десятков метров, как услышал тихое завывание.
— Банкет! — он огляделся.
— На связи.
— Это ваш пленник скулит?
— Угадал, иди на звук, — устало проговорил Банкет.
На глаза Антону попался Вербитский. Если бы он не приподнялся, то он бы его и не разглядел. Круглолицый, с простым деревенским лицом лейтенант почти слился с общим пестрым фоном разнотравья.
Он перешел еще немного, и тут в наушнике ПУ раздался голос Банкета:
— Филин, наблюдаю тебя. Прими левее.
Через минуту Антон опустился рядом с Банкетом. Его позиция была ближе всех к реке.
— Здесь пытались пройти пятеро, — заговорил, не глядя на Антона, Банкет. — Четверых положили. Один автомат бросил, руки вверх задрал и на нас побежал.
Филиппов проследил за его взглядом и увидел на берегу несколько застывших в разных позах боевиков. Один лежал в воде.
Справа вновь раздались стоны.
— Пленник на позиции Гайнулина? — зачем-то спросил Антон.
Банкет кивнул и показал рукой направление:
— Метров пятнадцать… В орешнике.
— Да я и так уже понял. — Антон поднялся и перебежал к Москиту.
Прислонившись спиной к дереву, пленник сидел на земле. Вид его был ужасен. Черное от грязи и копоти лицо, выпученные глаза, запекшаяся кровь в ушах и обгоревшая борода говорили о том, что этому человеку пришлось пережить, возможно, самые ужасные минуты в своей жизни. Его ноги вздрагивали в такт сердцебиению. Из глотки вырывались хрипы.
— Жить будет? — спросил Филиппов стоявшего рядом Москита.
— У него частично скальпирован затылок, многочисленные ушибы, — стал перечислять доктор. — Ногтей на руках нет. Будто кого-то хотел откопать… В общем, досталось.
— Вижу. — Антон присел перед бандитом на корточки.
— Он еще ничего не соображает, — добавил Москит.
— Раз догадался руки поднять, значит, не все так плохо, — возразил Антон.
В это время Дрон начал запрашивать «Каштана». Филиппов сдвинул головной телефон с уха и ткнул пленника глушителем «Винтореза» в плечо.
— Как тебя зовут?
— Тойсум, — едва слышно прошептал бандит и издал странный, булькающий звук.
— Ты попал под обстрел?
— Разве по мне не видно? — с трудом выдавил Тойсум.
— Скажи, Доку Гиреев был в лагере?
— Я видел его до обстрела. — Тойсум прикрыл глаза. — Он сидел на улице. В нарды играл… Потом ушел. Наверное, в блиндаж.
