военного хлебозавода, находящегося в ведении батальона материального обеспечения. Чеченец умело прижал Рашида к стенке. Когда прапорщик это понял, Назыф объяснил, для чего он собрал эту информацию. Ему нужен был свой человек для несложных и не особо рискованных поручений. К тому же за приличную плату. И Рашид дрогнул. Уже на следующий день он пришел в назначенное место, где Назыф поджидал его в машине. Немея от страха, Рашид сел в старенькую «Ниву». Вопреки самым страшным предположениям, его не стали убивать или похищать. Просто-напросто рассказали о сути проблемы.
Как выяснилось, в разведывательной роте проходил службу лейтенант, отец которого был большой «шишкой» в Москве. Для начала требовалось узнать, как офицер характеризуется по службе, имеет ли замечания от командиров, установить круг его знакомых, выяснить наклонности, уровень подготовки, слабости. Это не составило труда. За неделю Рашид собрал максимум информации и передал ее по назначению. Назыф был доволен. Особенно его заинтересовало то, что лейтенант тайно сох по жене начальника связи бригады майора Авдеева. В остальном воздыхатель оказался положительным во всех отношениях офицером. Он никогда не распространялся о своем отце, не брезговал никакой работой, наравне со всеми нес службу и участвовал во всех боевых операциях. Несколько дней назад Назыф снова отыскал Рашида. Теперь от азербайджанца требовалось найти человека, который хорошо знает Авдеева, и привести того сюда. Прапорщик наивно полагал, что после этого боевики от него отстанут, но не тут-то было.
Снова появилась Хаят. Убирая тарелки, она словно невзначай коснулась рукой запястья Грымова. Они встретились взглядами. Чеченка улыбнулась. Грымов покраснел и потупился.
Дождавшись, когда чеченка отойдет, Рашид слегка наклонился вперед:
– Нравится?
– Я что, сумасшедший? – беря в руки вилку, Грымов покачал головой. – Она же чеченка! Башку отпилят и не спросят, как зовут.
– За эту не отпилят, – со знанием дела сообщил Рашид, беря хлеб.
– Почему? – удивился Грымов с набитым ртом.
– Я же сказал тебе – падшая женщина, – пояснил Рашид и покосился за соседний стол, где сидели еще двое военных. – Ты у нее здесь не первым будешь.
– А вы откуда знаете? – Грымов едва не поперхнулся.
– Знаю, – заверил Рашид. – Хочешь, договорюсь? Она, кстати, на тебя глаз положила.
– Нет, – неуверенно покачал головой Грымов. – Я видел, чем здесь такие дела заканчиваются.
– Смотри, – пожал плечами Рашид, отодвигая тарелку и беря чашку с чаем. – Она в соседнем доме живет. С ней старуха. Совсем глухая и ничего не видит. Ночь от души оторваться можно.
– Все равно, – Грымов отряхнул руки, – я пас.
– Дело твое, – прапорщик сделал вид, будто потерял к теме всяческий интерес. – Сейчас надо все, что сгрузили, сложить на полки и пересчитать. Потом людей отведешь в роту.
– Сделаю, – уставившись на вновь появившуюся чеченку, кивнул Грымов и встал из-за стола.
Они прошли через двор и вышли на улицу.
Грымов остановился, надел на голову кепку, оглянулся на огромные железные ворота.
– Пошли быстрее, – поторопил Рашид. – До ужина надо все успеть.
Он не считал, что этот обед прошел зря. Грымов заглотнул наживку и в скором времени наверняка снова вернется к начатому за столом разговору. Алиахметов прослужил прапорщиком почти двадцать лет и хорошо знал солдатскую психологию. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, на что способен человек. Из семи сержантов, которым мог поверить майор Авдеев, он выбрал именно Грымова. Вячеслав сталкивался с офицером по служебным делам по несколько раз на дню. Но для Алиахметова важнее было другое. Этот парень уже успел подмочить свою репутацию. Пару раз попадался пьяным в наряде, однажды его едва не уволили из-за драки. Однако майор, который интересовал Назыфа, доверял сержанту. Кроме того, Грымов хорошо разбирался в компьютерах и часто заменял писаря.
– А Хаят выглядит совсем молодо, – не удержался Грымов.
– Что ты сказал? – не сразу понял, о чем речь, занятый своими мыслями прапорщик. – Ты про чеченку?
– Сколько ей лет? – переспросил Грымов.
– Не спрашивал, – пожал плечами Рашид. – Двадцать, наверное.
Он прекрасно знал, молодой женщине гораздо больше. Она действительно успела побывать замужем, но за единоверцем. Год назад ее мужа убили в Дагестане. Родом она была вовсе не из Гудермеса. Назыф сказал, что Хаят нигде не бывала дальше соседнего села. Значит, местная. Ей предложили отомстить за мужа. Она согласилась и готовилась стать шахидкой. Однако Назыф решил использовать ее для другого дела. На последней встрече с Рашидом он прямо так и сказал: «Взорваться она всегда успеет».
Антон кивнул охраннику, проехал под полосатым шлагбаумом и остановился рядом с потрепанным «Фордом». Бетонная площадка, забитая к концу дня автомобилями, сейчас была практически пуста. Он заглушил двигатель, взял с пассажирского сиденья сумку и выбрался наружу. На дворе начало сентября, но даже в футболке было жарко.
Длившиеся почти месяц учения вымотали его полностью. Кроме рейда по тылам условного противника, постоянной игры в кошки-мышки с противодиверсионными группами они почти четверо суток безвылазно просидели в схроне, что тоже наложило свой отпечаток. И все же Антон давно пришел к выводу, что на войне ему намного легче. Там проще решать многие задачи, почти нет подковерных игр и никто не стоит за спиной.
Вернувшись в Москву, первым делом он решил отоспаться. Благо была середина недели и ни жена, ни сын не должны были помешать ему отдохнуть. Однако, открыв своим ключом дверь и войдя в квартиру, сразу понял, что его уже ждали. О присутствии жены говорил аромат приготовленного обеда. В комнате работал телевизор. Значит, и сын тоже дома. Но Антон не расстроился. Семья не была ему в тягость. Наоборот. За годы совместной жизни его чувства к жене если и претерпели изменения, то, как он считал, в лучшую сторону. Юношеская пылкость ушла. Зато все больше и больше Антон ценил в своей жене терпеливость, умение неделями, а то и месяцами безропотно ждать его из ближних и дальних командировок. И ни тебе упреков, ни жалоб на загубленную молодость, как это нередко бывает в офицерских семьях.
Антон прокрался на кухню и увидел Регину у плиты в розовом передничке на облегающем синем платье, мешающую в сковородке картошку. Рядом стояла кастрюля с ароматным борщом.
– Ой! – вздрогнула она, когда муж положил ей руки на талию. Антон коснулся губами маленького ушка с сережкой.
– Привет!
Регина отложила лопатку, приподняла плечики и развернулась.
– А мы тебя к двум ждали.
– Так сейчас без десяти, – он закрыл ей рот своими губами.
Сбоку что-то стукнуло. Антон отстранился от Регины и оглянулся. В дверях стоял Сережка.
– Привет, папа! – сын стушевался и хотел ретироваться. Однако Антон успел заметить небольшой синяк под левым глазом и ссадину на подбородке.
– А ну стой! – он нахмурился.
Сын вздохнул и подошел ближе. Антон присел на корточки.
– Что с лицом?
– Упал, – Сергей отвернулся.
Антон снизу вверх посмотрел на жену.
– Это правда?
Регина плотно сжала губы и неопределенно пожала плечами.
– Та-ак, – протянул Антон и выпрямился. Поведение домашних его озадачило. До сих пор от него ничего не скрывали. Значит, произошло что-то из ряда вон выходящее, о чем Регина просто боится сообщить либо не желает расстраивать.
– Я упал, – упрямо повторил Сережка.
Антон сел на табурет.
– Три раза подряд? У тебя же все лицо разбито!
– Я по лестнице катился. – Сын потупился.
