– Пришли, – парень показал на другую сторону, где скудным светом фонаря у дороги выхватывало из темноты часть какого-то незаконченного строения из кирпича. – Это новая сельская баня. Жить будете в доме, который рядом. Его специально сняли для строителей.
– Нас что же, в стройотряд определили? – усмехнулся Антон.
– До утра побудете здесь, а там как решит Казбек.
Пройдя через заросший полынью и лебедой двор по узкой тропинке, они оказались перед высоким обветшалым крыльцом, рядом с которым в темноте можно было разглядеть валяющиеся в куче носилки, лопаты и ведра.
Их провожатый несколько раз стукнул в наличник. Послышалась возня, и в открывшемся окне появилась чья-то взлохмаченная голова:
– Салават, ты?
– Я, – подтвердил парень. – Откуда знаешь?
– Звонили недавно. Сказали, что едешь с гостями. Сейчас открою.
– Еще для троих место найдете? – поинтересовался Салават у открывшего двери мужчины.
– Что-нибудь придумаем, – заспанным голосом пробормотал тот. – Вы здесь осторожней. Все инструментом заставлено.
Миновав тесные сени, несколько раз споткнувшись о какие-то банки и мастерки, они оказались в просторной комнате с русской печью посередине. У окна, в которое выглядывал встретивший их человек, стоял длинный стол и несколько наспех сколоченных табуреток. Вдоль противоположной стены две кровати с панцирными сетками и раскладушка. На койках лежали разбуженные шумом мужики. Раскладушка пустовала. Антон понял, что она принадлежит стоящему перед ними парню.
Почесав затылок, тот вопросительно посмотрел на водителя:
– Надолго?
– Пока до утра, а там как хозяин скажет.
– Можно двоим в соседней комнате лечь, Тахир с Муратом в город уехали. А одному на сеновале.
Салават перевел взгляд на Антона:
– Что скажешь?
Филиппов пожал плечами:
– Да мне все равно. По-любому лучше, чем в камере.
– Значит, договорились. До завтра.
Когда Салават ушел, парень протянул Антону руку:
– Василий, – затем обернулся к лежащим на кроватях мужикам: – Это Киргиз и Сапа. Строители. Пойдемте, покажу вам, где спать.
За печкой была еще одна комната. Он включил свет. Небольшой телевизор на перевернутом ящике, две раскладушки. Эта половина дома была даже не оштукатурена. Из щелей торчали ошметки пакли.
– Кто на улице?
– Пожалуй, я, – втянув носом воздух, в котором витал запах носков, табачного дыма и чего-то затхлого, ответил Антон.
Василий взял с вешалки офицерский плащ и протянул ему:
– Возьми, под утро будет прохладно.
Они вышли во двор и, пройдя за дом, оказались перед небольшим сараем. Открыв двери, Василий включил фонарь:
– Если куришь, то осторожно. – Он осветил огромную кучу сена. – Сгореть можно. Туалет слева по тропинке.
– Вы откуда Нукаева знаете? – не удержался Антон.
– Мы строители. Приезжаем в Москву на заработки. Часто попадаем на нечестных работодателей. Казбек помогает этого избежать.
– То есть что-то вроде вашей «крыши».
– Можно сказать и так, – подтвердил Василий.
– А часто он вот так, как сегодня, просит вас приютить кого-нибудь? – осторожно поинтересовался Филиппов.
– Бывает. Недавно неделю двое русских жили.
– Кто такие?
– Знаешь, мое дело маленькое. Сказал поселить, поселили, а кто, откуда – какая разница. Мы все здесь на птичьих правах. Ладно, давай. Мне завтра рано на работу.
– Не обидится твой Филин, что я его к себе в гости не взял? – весело глядя в глаза Джабраилова, спросил Нукаев, когда они вышли из машины напротив старого трехэтажного дома, зажатого со всех сторон новостройками.
– Он не такой человек, чтобы обижаться, – оглядываясь по сторонам, ответил Вахид.
– Тогда пойдем.
Проводив их до двери, Надир вернулся.
– А где ваш водитель живет? – осторожно поинтересовался Джабраилов, когда они вошли в прихожую.
– В соседнем доме у него однокомнатная квартира, – сказал, раздеваясь, Казбек.
Нукаев жил в трехкомнатной квартире. Чувствовалось, что ее занимает человек с определенными взглядами и чтивший традиции горских народов.
Стены украшали ковры ручной работы, на которых висели кинжалы и старинные ружья. На невысоком столике, стоящем напротив глубокого кожаного дивана, лежал Коран в тисненном золотом переплете и четки. У противоположной стены – большой плазменный телевизор.
– По утрам приходит наводить порядок и готовить сотрудница ФСБ, Марья Ильинична, – стараясь скрыть ироничную улыбку, ответил Нукаев на немой вопрос во взгляде Джабраилова. – А так я живу один.
– Как это сотрудница? – не заметив иронии в глазах земляка, удивился Вахид.
Нукаев рассмеялся:
– А кого пристраивают сейчас к чеченцам в домработницы спецслужбы? – Он похлопал по плечу гостя: – Шутка. Это я так ей иногда говорю. Вместе смеемся. Хорошая женщина. Кстати, твоя землячка. До первой войны она работала в доме моего брата в Грозном. Жила неподалеку от него. Когда пришли русские, ее дом разбомбили. Погиб муж. Здесь, в Москве, у нее дочь. Ей помогли выехать к ней, однако дети у русских не чтят родителей… В общем, та ей предложила дом престарелых. Она позвонила мне. Теперь я снимаю ей комнату этажом ниже. Это мой запасной вариант ухода от преследования. В спальне в полу сделан люк. Я тебе покажу его.
Казбек взял со стола пульт и, включив телевизор, вышел.
Спустя некоторое время он появился с подносом, на котором стояли чашки с горячим чаем и небольшая розетка с печеньем.
– Присаживайся ближе, – позвал его Казбек, освобождая поднос и усаживаясь за стол. – Сейчас будут ночные новости, посмотрим, что про вас скажут.
– Думаете, сообщат? – усомнился Джабраилов, отхлебнув чай.
– Обязательно! – усмехнулся Нукаев. – Они даже расскажут, по каким улицам выставлены дополнительные посты, какие меры будут приняты к утру и кого для этого задействуют. – Неожиданно его лицо сделалось серьезным. Он отодвинул чашку и внимательно посмотрел на Вахида: – Мы в ближайшее время планируем крупномасштабную акцию в центре Москвы. Для этих целей в город стянуты большие силы. Не имеете ли вы желания принять в этом участие?
Вахид слегка растерялся от такого предложения, но сразу взял себя в руки:
– А что именно?
– Один железнодорожный вокзал будет уничтожен, а второй захвачен вооруженными отрядами, – спокойно ответил Нукаев.
Джабраилов испуганно посмотрел на него, затем оглядел комнату:
