Признаться вам, доселе склонен яНе доверять теориям Инесы.С ее супругом были мы друзья;Я знаю, очень сложные эксцессыРождает неудачная семья,Когда отец — характером повеса,А маменька — ханжа. Не без причинВ отца выходит склонностями сын!52Я сплетничать не буду, но сказатьХочу со всею честностью моею:Когда б хотел я сына воспитать(А я его, по счастью, не имею!),Не согласился б я его отдатьВ Инесин монастырь; всего скорееПослал бы я мальчишку в пансион,Где попросту учиться мог бы он.53Там все-таки, скажу без хвастовства я,Как следует учили нас, ребят.Я греческие буквы забываю,Но многое я помню — verbum sat![5]И многое отлично понимаю.Я, в сущности, конечно, не женат,Но сыновей возможных воспитаниеОбдумывал как следует заранее.54В шестнадцать лет младой испанец нашБыл строен, ловок, хорошо сложён;Догадлив и умен почти как паж,Почти мужчиной мог назваться он;Но маменька его впадала в ражПри этой мысли, подавляя стон:Уж в самом слове «зрелость», ей казалось,Ужасное значенье заключалось!55Среди ее бесчисленных друзей(Чьи качества описывать не стану)Была и донна Юлия. Ей-ей,Красавица без всякого изъяну!Все прелести присущи были ей,Как сладость — розе, горечь — океану,Венере — пояс. Купидону — лук…(Как Купидону лук! Преглупый звук!)56Ее глаза, блиставшие пленительно,Могли на предков-мавров намекать.В Испании оно предосудительно,Но факты невозможно отрицать!Когда Гренада пала и стремительноПустились мавры в Африку бежать,Прабабка донны Юлии осталасьВ Испании и вскоре обвенчалась57С одним идальго. Кровь ее и родУпоминать, я думаю, не лестно:Досадного скрещения породНе любят наши гранды, как известно,А потому они из года в годБерут себе в супруги повсеместноСвоих племянниц, теток и кузин,Что истощает род не без причин.58Но это нечестивое скрещеньеВосстановило плоть, испортив кровь.Гнилое древо вновь пошло в цветенье;Наследники дородны стали вновь,А дочери — так просто загляденье.(Мне, впрочем, намекали, что любовь,Законом не стесненная нимало,Прабабке нашей донны помогала!)
