И все-таки свободным остаюсь.57Дуду вела прелестную Жуану(Или Жуана, что одно и то же)Среди невест великого султана,Склоненных на пестреющие ложа,Она молчала — дар весьма желанныйИ очень редкий в девушке пригожей;Представьте, как бы тешила глазаРоскошная, но тихая гроза!58Она, однако, пояснила ей(Сказав ему, я отвлекусь от темы,Хоть это, правда, было бы точней)Все правила и строгости гарема,Все хитрости причудливых затейВеликой охранительной системы;Сверхштатных дев столь многих охранятьДовольно сложно, что легко понять.59Дуду свою подругу молодуюПоцеловала ласково: ну что ж?В таком невинном, нежном поцелуеТы ничего плохого не найдешь.Читатель, дружбу женскую люблю я,И женский поцелуй всегда хорош,Хотя, для полноты переживанья,К «лобзанью» в рифму просится «желанье».60Дуду разделась быстро, не таяСвоей красы, естественным движеньем;И в зеркало красавица мояГлядела с грациозным небреженьем.Так в ясности прозрачного ручьяЛюбуется прекрасным отраженьемГазель, не понимая, как живетВолшебный этот образ в бездне вод.61Дуду раздеть хотела и подругу,Но та была до крайности скромнаИ, отклонив любезную услугу,Сказала, что управится одна.Но, с непривычки или с перепугу,Несчетными булавками онаВсе пальцы исколола; в дамском платьеБулавки — это кара и проклятье,62Прекрасных превращающее дамВ ежей, к которым страшно прикасаться.Я в юности изведал это сам,Когда случалось мне преображатьсяВ служанку, помогая госпожамНа маскарад поспешно наряжаться;Булавки я втыкал как только могНе там, где надо, — да простит мне бог!63Но эта болтовня предосудительна;Науки как-никак теперь в цене!Потолковать люблю я рассудительноО всем — хоть о тиране, хоть о пне.Но дева Философия действительноДля всех загадка, и неясно мне,Зачем, доколе, как, кому в угодуЖивут на свете люди и народы.64Итак, в молчанье погружен гарем,Едва мерцают бледные лампады.
