И каждое движенье, каждый взглядЗалог неописуемых услад!95Но тщетно эти прелести взывалиК печальному Жуану словно мгла,Ему глаза н сердце застилалиТоска и боль, руки его не жглаЕе рука, его не волновалиПрикосновенья, полные тепла,Ее округлых плеч и рук прекрасных,Для молодых людей всегда опасных!96В анализ углубляться нам не след,Но факт есть факт. Жуан был сердцем веренВозлюбленной своей. На свете нетТакой любви — уж в этом я уверен!«Мечтами о снегах, — гласит поэт,Жар пламени не может быть умерен».Но мой герой страдал, и мукой онБыл от греховных мыслей защищен.97Здесь мог бы я увлечься описаньем,Не слишком скромным. В юности моейЯ избегал с особенным стараньемТакого искушения, ей-ей!Но критика злорадным замечаньемМеня тревожит якобы скорейПротиснется верблюд в ушко игольноеЧем мой роман в семейство богомольнее!98Но все равно — уступчив нравом я!Я знаю: Смоллет, Прайор, АриостоИ Фильдинг — эта славная семьяСтеснялись мало, выражались простоВести войну словесную, друзья,Умел и я, провозглашая тостыЗадорные, противников дразнитьИ беззаботно ссоры заводить.99Я был драчлив, — мальчишки любят драки!Но ныне становлюсь миролюбив:Пускай шумят и спорят забияки!Пройдет ли мои успех, пока я жив,Иль сохранится, как маяк во мраке,Густой туман столетий победив,Шуршанье трав в полночный час унылыйНе прекратится над моей могилой.100Поэты, нам известные сейчас,Избранниками славы и преданьяЖивут среди людей один лишь раз,Но имени великого звучаньеСтолетий двадцать катится до вас,Как снежный ком. Чем больше расстоянье,Тем больше глыба, но она всегдаНе что иное, как скопленье льда.101Увы, читатель, слава номинальна,И номиналы славных имена:Невоскресимый прах молчит печально,Ему, наверно, слава не нужна.Все погибает слепо я фатальноАхилл зарыт, н Троя сожжена,И будущего новые героиЗабудут Рим, как мы забыли Трою.102Сметает время даже имена
