Кто занят был беседою с друзьями,Кто собственное платье созерцал,Кто попросту размахивал руками,Кто трубку драгоценную сосалИ любовался дыма завитками,Кто в шахматы играл, а кто зевал,А кто стаканчик рома допивал.54На евнуха и купленную паруГяуров поглядели сторонойГулявшие как будто по бульваруБеспечные лентяи. Так иной,Рассеянно блуждая по базару,Увидя жеребца, его ценойРассеянно займется на мгновенье,Не придавая этому значенья.55Они, однако, миновали залИ много комнат маленьких и странных.В одной из них печально бормоталФонтан, забытый в сумерках туманныхИ женский взор внимательный блисталИз-за дверей узорно — филигранных,Настойчиво допрашивая тьму:Кого ведут» Куда? И почему?56Роскошные, но тусклые лампадыНад арками причудливых дверейНеясно освещали анфиладыВысоких золоченых галерейВ вечерний час для сердца и для взглядаНет ничего грустней и тяжелей,Чем пышного безлюдного покояМолчанье неподвижно — роковое.57Кому бывать случалось одномуВ лесу, в толпе, в пустыне, в океанеВ великом одиночестве, — томуПонятно все его очарованье.Но кто знавал немую полутьмуПустых, огромных, величавых зданий,Тот знает, что на камне хладных плитПоходка смерти явственно звучит.58Спокойный час домашнего досуга,Вино, закуска, славный аппетит,Камин и книга, друг или подругаВот все, чем англичанин дорожит;В осенний вечер от такого кругаИ рампы блеск его не отвратит.Но я по вечерам в пустынном залеБрожу один и предаюсь печали!59Великое творя, мы подтверждаемНичтожество свое: огромный храмСтоит века, но зодчих мы не знаем,Бессмертным воскуряя фимиамГробницы мы и домы воздвигаемВотще с тех пор, как согрешил Адам,И оставляем все — таки преданьеО Вавилонской башне без вниманья!60Нас Вавилон пленяет до сих пор:Там роскошь небывалая дарила.Там царь варев НавуходоносорТравой питался, Святость ДаниилаТам усмиряла львов, умильный взорТам на Пирама Фисба обратила;Там, совершая громкие дела,Семирамида славная жила!
