Лэндор!
Я более не обязан отчитываться перед вами. Но поскольку вы проявляли живой интерес к моей жизни (или мне это только казалось?), надеюсь, вам будет любопытно узнать о новом повороте в моей судьбе. Не далее как пять минут назад мы с Леей обручились, принеся друг другу клятву верности. Я безотлагательно подам прошение об отчислении из академии, после чего заберу свою жену (как только она станет таковой), и мы навсегда покинем это захолустье, уехав далеко-далеко.
Мне не нужно от вас ни поздравлений, ни сочувствия. Мне от вас вообще ничего не нужно. А вам я желаю избавиться от ненависти и подозрительности, которые столь уродуют вашу душу. Прощайте, Лэндор. Я иду к своей возлюбленной.
Ваш Э. А. П.
«Ого! – подумал я. – А Лея даром время не теряла».
Теперь я преспокойно мог кинуть письмо По в огонь.
Не скажу, чтобы я особо удивился этой новости. Меня почему-то взбудоражила ее… внезапность. Почему все разворачивается с такой быстротой? Почему Лея, которая еще днем собиралась умереть, теперь торопится связать свою жизнь с По? Он-то готов идти за любимой на край света, но что выиграет Лея, убежав с ним? Совсем недавно она горячо уверяла меня в невиновности брата, а теперь… Неужели она согласна бросить Артемуса и родителей в беде?
Все это выглядело полнейшим абсурдом, если только… если только грядущей женитьбой здесь и не пахло и Лея спешила совсем по другой причине.
«Прощайте, Лэндор». Обычная фраза, которую один человек пишет другому, разрывая с ним отношения. Но сейчас два этих слова будто картечью ударили по мне. Они вытолкнули меня из номера.
По в опасности! К черту логические доказательства; я чуял это нутром. Чтобы спасти парня, мне нужно было срочно увидеться с тем, кто сможет мне кое-что объяснить. Или кого я заставлю кое-что объяснить.
Время двигалось к полуночи, когда я постучался в дверь дома Маркисов. Ответа не было. Тогда я начал колотить со всей силой, будто подгулявший муженек, вернувшийся из питейного заведения. Наконец скрипнул засов. Передо мной в ночной сорочке стояла заспанная Эжени. Служанка уже приготовилась меня отчитать, но, увидев мое лицо, осеклась. Она молча впустила меня, а когда я спросил, где хозяин, с некоторым испугом махнула в сторону библиотеки.
Библиотека освещалась единственной свечкой. Доктор Маркис сидел в громоздком плюшевом кресле. На коленях лежала раскрытая книга. Глаза доктора были закрыты. Он слегка храпел, однако вытянутая рука прочно сжимала бокал с бренди. Жидкость в бокале замерла, как озеро в тихую погоду. (По тоже умел спать с бокалом в руке, не расплеснув ни капли.) Мне не пришлось будить доктора. Маркис встрепенулся, опустил бокал на стол и изобразил на лице подобие улыбки.
– Мистер Лэндор? Какая приятная неожиданность!
Он сделал попытку встать.
– Знаете, а я тут как раз читал замечательную монографию о родильной горячке. Возможно, вам будет интересно послушать, какая дискуссия развернулась относительно некоторых особенностей… А где же книга?
Он оглядел кресло, с которого встал, потом стол и только сейчас заметил, что держит книгу в руке.
– Совсем рассеянным стал!
Он поднял на меня глаза, но я, отринув правила приличия, двинулся прямо к зеркалу. Оглядел свое тощее лицо с всклокоченными бакенбардами и убедился, что вполне готов к разговору.
– А где же ваши домочадцы, доктор?
– Время довольно позднее. Женщины удалились спать.
– Вы правы, время позднее. А сын ваш где? Доктор недоуменно заморгал.
– Как где? В казарме.
– Простите, я забыл, что Артемус не ночует дома. Комната была узкой; перемещаясь по ней, я всякий раз слегка задевал доктора локтями. Его глаза ловили каждый мой шаг.
– Позвольте вам чего-нибудь предложить, мистер Лэндор. Хотите бренди?
– Нет.
– Тогда, может, виски? Я знаю, вы любите…
– Нет, благодарю вас, – сказал я, останавливаясь рядом с креслом и язвительно улыбаясь. – А знаете, доктор, я немного обижен на вас.
– Помилуйте, за что же?
– У вас в роду был такой выдающийся человек, а вы ни словом не обмолвились о нем.
Маркис тоже попытался улыбнуться, но его улыбка сломалась.
– Я право… не уверен, что у нас в роду…
– У вас в роду был священник по имени Анри Леклер. Маркис привстал, но сейчас же снова рухнул в кресло.
– Конечно, доктор, в наши дни это имя почти ничего не говорит. Но два с лишним века назад его хорошо знали в Европе. Мне говорили, преподобный Леклер считался лучшим охотником за ведьмами, пока… сам не стал гонимым и преследуемым… Вы мне позволите взять свечу?
Он не ответил. Взяв подсвечник, я направился к нише, где висел старинный портрет. В прошлый раз он не вызвал у меня никакого интереса. Теперь же… достаточно было беглого взгляда, чтобы убедиться: на
