достаточно сложное и, как я уже говорил, весьма деликатной природы. Прежде чем двинуться дальше, я должен быть уверен в том, что ничего из сказанного здесь не станет известно кому-либо за пределами академии.
– Капитан, вы знаете, какую жизнь я веду. Мне не с кем разговаривать, за исключением Коня. А в порядочности этого животного можете не сомневаться.
Должно быть, Хичкок посчитал мои слова чем-то вроде торжественной клятвы, ибо он снова сел и после недолгого созерцания собственных коленей поднял голову, сказав:
– Дело касается одного из наших кадетов.
– Я догадывался.
– Это кадет второго года обучения, родом из Кентукки. Его фамилия Фрай.
– Лерой Фрай, – добавил Тайер.
Я опять уловил едва заметное движение его глаз, словно у полковника имелось три ящика, заполненных сведениями о Фрае, куда он подглядывал для большей точности.
Хичкок вскочил со стула и ретировался в сумрак. Поискав его глазами, я нашел капитана у стены, за спиной у Тайера.
– Довольно нам ходить вокруг да около, – заявил Хичкок. – Минувшей ночью Лерой Фрай повесился.
Я вдруг почувствовал, что нахожусь в самом конце (или в самом начале) большой шутки и безопаснее всего будет включиться в нее.
– Мне очень больно слышать об этом, – сказал я. – Поверьте, всегда больно, когда обрывается молодая жизнь.
– Мы вполне понимаем ваши чувства, – сказал Хичкок.
– Что толку от всех этих соболезнований? Они не вернут кадета к жизни.
– Мы скорбим не только по этому несчастному, – продолжал капитан, отойдя от стены. – Нельзя забывать о семье Фрая.
– Я имел удовольствие видеться с родителями кадета, – добавил Сильвейнус Тайер. – Должен признаться, мистер Лэндор: посылать им известие о смерти сына – самая печальная обязанность из всех, что выпадали на мою долю.
– Конечно, – согласился я.
– Вряд ли нужно говорить, – возобновил свое повествование Хичкок, и в его голосе появились новые нотки, – вряд ли нужно говорить, сколь ужасную тень бросает случившееся на нашу академию.
– За все годы ее существования ничего подобного не было, – подчеркнул Тайер.
– И быть не могло, – подхватил Хичкок. – Этот случай должен остаться первым и единственным.
Я решил прервать пафос их словоизлияний.
– Джентльмены, пока что мы можем лишь гадать о причинах случившегося. В таком возрасте настроение меняется очень часто. Кто знает, какая мысль залетит в голову тому или иному юнцу и какой из них он поддастся? Весьма вероятно, доживи этот несчастный кадет до утра, он бы оставил свою затею, найдя ее абсурдной. Возможно, завтра он бы вообще недоумевал, как подобное могло прийти ему на ум. Однако сегодня мы имеем… то, что имеем. Кадет Фрай мертв.
Хичкок обхватил руками резную спинку своего стула.
– Мистер Лэндор, вы должны понять, в каком положении мы очутились. Ведь нам доверены судьбы этих молодых людей. Мы сейчас им вместо родителей. Но если родители, случается, потакают своим сыновьям, мы не допускаем поблажек. Мы должны сделать из кадетов настоящих воинов и джентльменов, и потому зачастую мы давим на них. Я не стесняюсь вам это говорить, мистер Лэндор: да, мы давим на них. Однако мы тешим себя мыслью, что знаем допустимые пределы подобного давления.
– Мы тешим себя мыслью, – повторил за ним Тайер, – что любой из наших кадетов, если он испытывает телесные или душевные страдания, может без страха поведать нам о них, рассчитывая на нашу поддержку. Я имею в виду не только нас с капитаном Хичкоком, но и наших преподавателей, а также дежурных офицеров.
– Иными словами, гибель кадета Фрая явилась для вас полной неожиданностью.
– Совершенно верно.
– Вам не в чем себя упрекать, – сказал я (возможно, это прозвучало несколько легкомысленно). – Уверен, вы сделали все, что в ваших силах. Никто не вправе требовать от вас большего.
Тайер и Хичкок молчали. Очень красноречиво молчали.
– Джентльмены, – сказал я им. – Конечно, я могу ошибаться. Однако мне представляется, что вы рассказали только часть истории. И общий смысл ее мне до сих пор не ясен. Молодой человек кончает жизнь самоубийством. По-моему, расследовать такое дело должен коронер, а не отставной констебль со слабыми легкими и недостаточным кровообращением. Как вы находите?
Хичкок даже привстал на цыпочки.
– К сожалению, вы правы, мистер Лэндор, – сказал он. – Мы вам действительно рассказали только часть истории.
Последовала еще одна пауза, более напряженная, чем первая. Я переводил взгляд то на Тайера, то на Хичкока, пытаясь угадать, кто же продолжит рассказ. Наконец капитан набрал полную грудь воздуха, приготовившись говорить.
– Ночью… между половиной третьего и тремя часами… тело кадета Фрая… подверглось перемещению.
