По не слишком уверенно шагнул вперед.
– Едва ли я смогу вам что-нибудь рассказать, мистер Лэндор. Я собирался к вам… как всегда, принял необходимые… меры предосторожности… был крайне осмотрителен… даже не знаю… сам удивляюсь, откуда он взялся.
– Он вам что-нибудь говорил?
– Всего одну фразу. Он без конца шептал ее.
– Какую?
– «Мелкие твари должны знать свое место».
– И все?
– Да.
– А что вы сами думаете по этому поводу?
Он пожал плечами, и даже это легкое движение отозвалось волной боли в его горле.
– Безудержная ревность, – наконец прошептал По. – Боллинджер… явно обезумел… оттого что Лея предпочитает меня ему. Он думал, что я испугаюсь и откажусь от нее.
Смех тоже давался По с трудом и напоминал беличье верещание.
– Где ему… измерить… глубины моей решимости. Я не из тех, кого можно запугать.
– Стало быть, вы думаете, что Боллинджер хотел лишь напугать вас?
– А что же еще?
– Не знаю, – сказал я, глядя в сторону бывшего плаца для экзекуций. – Со стороны мне казалось, что Боллинджер пытался вас задушить или сломать вам шею.
– Это просто смешно, мистер Лэндор! Для подобных действий ему не хватило бы ни смелости, ни воображения.
Меня подмывало рассказать ему о некоторых убийцах, с которыми меня сводила полицейская служба. Некоторые из них были законченными тупицами, лишенными даже капли воображения, и вот это-то и делало их необычайно опасными.
И тем не менее…
Я засунул руки в карманы и носком сапога поддел ком земли.
– Видите ли, кадет По, я очень рассчитываю на вашу помощь. Мне ненавистна сама мысль о том, что вы могли бы погибнуть из-за девушки, пусть даже самой прекрасной на свете.
– Если кому и суждено погибнуть, мистер Лэндор, то только не мне. В этом вы можете быть уверены.
– В таком случае кому?
– Боллинджеру, – бесхитростно ответил По. – Если только он попытается встать между мной и моей любимой, я его убью. Да, и это доставит мне величайшее наслаждение и станет самым нравственным из всех моих поступков.
Я взял его под локоть, и мы пошли к гостинице.
– Да, конечно, – вновь заговорил я, стараясь придать голосу оттенок непринужденности. – Я вполне понимаю нравственный мотив такого поступка. Но чтобы убийство человека доставило вам величайшее наслаждение… у меня это просто в голове не укладывается.
– Тогда вы просто меня не знаете, мистер Лэндор.
Здесь он был прав: я действительно его не знал. Никогда не знаешь, на что способен человек, пока он не совершит тот или иной поступок.
Мы неспешно добрели до гостиницы. Дыхание По восстановилось, лицо стало вновь приобретать свою обычную бледность. Здоровую бледность, как бы абсурдно это ни звучало.
– И все-таки я рад, что мне случилось оказаться рядом.
– Я бы в любом случае сумел справиться с Боллинджером. Но я благодарен вам, мистер Лэндор. Дружеская поддержка никогда не мешает.
– Интересно, Боллинджер знал, куда вы направляетесь?
– Откуда ему знать? С того места даже гостиницы не видно.
– То есть вы уверены, что о нашем сотрудничестве никто из посторонних не знает?
– Не знает и не узнает, мистер Лэндор. Никто, даже… – Он замолчал, справляясь с поднявшейся внутри волной чувств. – Даже она.
Затем По мотнул головой и уже своим привычным голосом добавил:
– Вы так и не спросили, почему я собрался к вам.
– Скорее всего, хотели сообщить мне очередную порцию новостей.
– Верно.
Он вдруг принялся шарить во всех своих карманах. Прошла минута, прежде чем По извлек наружу листок бумаги. Благоговейно, будто внутри скрывалась священная реликвия, он развернул бумагу.
