Мишель, пригнувшись, добежал до открытого! пространства. Потом выпрямился и небрежной походкой направился к крыльцу.
Видимость спокойствия стоила ему больших усилий. Когда он наконец добрался до фасада, сердце его бешено колотилось, а лоб был мокрым от пота.
Он махнул рукой Даниелю, и тот тоже вышел на дорожку. Через несколько секунд он догнал двоюродного брата. В доме было тихо.
– Теперь идем к двери, – решил Мишель. – Конечно, она окажется закрытой, но проверить все же стоит.
Поднимаясь на крыльцо, он обнаружил первые признаки того, что в клинике кто-то есть: хотя по краям ступени были покрыты слоем пыли, их середина была чистой.
Это свидетельствовало о том, что совсем недавно здесь кто-то прошел.
На самом крыльце были видны те же следы: не отдельные отпечатки, а настоящая тропинка, как если бы кто-нибудь постоянно ходил здесь туда и обратно. Верхняя часть дубовой двери была застеклена, причем толстое стекло закрывала железная решетка.
Мишель осторожно нажал на ручку. Заперто.
«Что ж, так я и предполагал, – подумал он. – Ладно, где-нибудь неподалеку должен быть вход в подвал».
Он повернулся к Даниелю, который ждал, стоя внизу, у крыльца.
– Эй, смотри! – позвал тот Мишеля. – Здесь какое-то окно без стекол!
– Да ну! Попробуем залезть?
– Гм… Любопытно… Фонарь у тебя с собой?
– Да…
Они полезли под крыльцо. Там, в небольшом углублении, действительно было отверстие – очень маленькое, но зато без стекол.
Мишель подобрался к нему, зажег фонарь и заглянул внутрь.
Сначала ему показалось, что стена в этом месте необычно толстая. Однако луч фонаря выхватил из темноты ряд заклепок, и мальчик понял, что ошибся. Перед ним был металлический кожух прямоугольного сечения, который изгибался недалеко от отверстия и был приблизительно такого же размера, что и оно.
– Знаешь, что это такое? – спросил Даниель.
– Нет. Но можно предположить, что это воздухозаборник системы отопления.
– Воздухозаборник? Значит, мы можем запросто залезть по нему внутрь?
– Не знаю. Сначала попробуем отыскать какой-нибудь другой вход.
Двоюродные братья разделились и обошли здание каждый со своей стороны.
Они обнаружили еще одну дверь, расположенную напротив первой, с задней стороны дома, третья дверь, судя по всему, вела на кухню или в какое-то другое служебное помещение. Все подвальные окна были забраны прочными и хорошо закрепленными решетками.
– Что ж, остается только воздухозаборник, – вздохнул Мишель, когда они с Даниелем снова встретились у крыльца.
– Не хотелось бы, однако, оказаться прямо в топке, – с улыбкой заметил его брат.
– Думаю, нам это не угрожает. Но мне показалось странным, что к кожуху подходят какие-то трубы. Они выглядят довольно новыми, хотя самому кожуху уже много лет… Я предлагаю посмотреть, нет ли там где- нибудь смотрового люка. В воздухозаборниках обычно устраивают что-нибудь в этом роде.
– Б-р-р! А если застрянешь внутри?
– Брось! Всегда можно будет выбраться назад, как только я замечу, что кожух начинает сужаться.
Сначала нужно было открыть окно. Это оказалось нелегким делом, потому что оно, судя по всему, уже давно не открывалось.
Мишель залез в кожух и, держа фонарь перед собой, пополз вперед.
Внутри все было покрыто слоем плотной, похожей на вату пыли. Мальчику она казалась отвратительной, и он старался не замечать ее.
Он испытывал тревогу, которая охватывает людей, попавших в замкнутое пространство, и называется клаустрофобией.
«Интересно, удастся мне найти выход?» – думал он.
Мишель с трудом продвигался вперед, потому что кожух был узким и ему все время приходилось держать руки перед собой. По мере продвижения он ощупывал внутреннюю поверхность кожуха. Неожиданно его рука наткнулась на что-то необычное. Мальчик удивленно замер и попытался поднять голову, чтобы разглядеть странный предмет.
XII
И в самом деле, ощущение было довольно странным. Мишель уже привык, что все внутри кожуха покрыто пылью. Однако поверхность, по которой он провел рукой, была шершавой.
Мальчик, сколько мог, поднял голову и направил луч фонаря на подозрительное место.
