Мы еще с минуту наблюдаем, как он ползает во ржи, изучая каждую былинку.
— Он даже, по-моему, ее не узнал, — рискую я предположить.
— Правда.
— И она его тоже.
— И это правда. Ее вниманием завладело лишь одно лицо — ваше, Эктор.
Наклонившись, он срывает цветок клевера и растирает его между пальцами.
— Ваш отец встречался с Мадам Рояль?
Я киваю.
— Насколько вы похожи на него, Эктор?
— Ну… довольно сильно, как мне говорили.
— Очень хорошо. В таком случае объясните, почему вид вашего отца должен вызывать у герцогини слезы.
Шарль неоднократно спрашивал о сестре. Я объяснял, что состояние его сестры не в моей компетенции, но в последнее время он заговаривает о ней все настойчивее. Мне думается, что добрые известия о сестре могут чрезвычайно поспособствовать поднятию его духа и улучшению состояния здоровья.
Сегодня утром спрашивал у Леблана, возможно ли получить аудиенцию у принцессы. Он говорит, что только с согласия Комитета общественной безопасности. Обратиться туда непосредственно? Учитывая негативный характер моего предшествующего опыта общения с Комитетом, я решаюсь обратиться лично к ген. Баррасу — он часто принимал мои петиции благосклонно.
Сегодня же я посетил его. Был удивлен тем, что получил желанную аудиенцию сразу — а также тем, что отношение генерала к просьбе явно положительное. Он спросил, не соглашусь ли я поужинать с ним у него дома — завтра веч. — для дальнейшего обсуждения вопроса. Я с готовностью согласился.
У меня появилась причина пожалеть о приглашении Барраса. Детали нашей встречи слишком вульгарны, чтобы их описывать. Достаточно сказать, что его заявления вызвали у меня немалое отвращение. Утешает лишь то, что теперь у меня на руках письмо, за личной подписью Барраса, содержащее позволение навещать мадемуазель Рояль на регулярной основе.
Но только подумать, какую цену пришлось за это заплатить! Прав мой друг Юниус, утверждая: «Мы живем в гибкие времена».
1-я беседа с принцессой имела место сразу после посещения нами Шарля. Она живет на 3-м этаже башни — в помещении, где прежде содержались также ее мать и тетя. Мы с Лебланом застали ее за вышиванием, сидящей у окна. Это, как мне сказали, единственное занятие, которое ей разрешено.
Мадемуазель Рояль сейчас, по нашим подсчетам, 16 — она очень юная девушка. Волосы у нее не напудрены, собраны в пучок. Головной убор = платок, которому придана форма розетки. Платье у нее одно, шелковое, красновато-коричневого цвета. Шляпу ей носить не разрешается.
В целом здорова, но выражение лица выдает чрезвычайную угнетенность. Увидев нас, она не сделала ни одного приветственного жеста и не произнесла ни слова. На наши многократно повторенные вопросы не отвечала.
Как напомнил мне Леблан, принцесса в тюрьме более двух лет. Время, проведенное в помещении без света и отопления… на диете из ежедневных оскорблений со стороны стражи… троекратных обысков каждый день, а часто и посреди ночи… без каких-либо удобств. Карты, даже
Размышляя обо всем этом, я проникся к ней сочувствием. Уходя, я подчеркнуто низко ей поклонился. Леблан, после некоторого колебания, последовал моему примеру. Я видел, как это ее поразило. Прошло много месяцев с тех пор, как ей оказывали подобные знаки почтения.
2-й визит к принцессе. Как и в первый раз, она не произнесла ни слова. Однако, наблюдая за движениями ее глаз, я заключил, что причина ее молчания находится рядом: она опасается, что стража подслушивает. Поэтому я воспользовался моментом, когда мы покидали комнату, чтобы прошептать ей на ухо:
«Дайте знать, если вам нужно что-нибудь».
И достал из кармана бумагу и карандаш. Она некоторое время смотрела на эти предметы. Потом взяла их и быстро написала:
«Сорочки и книги».
Вряд ли стоит ожидать, что комиссары выделят средства на приобретение новой одежды. Так что я позаимствовал пару сорочек у моей жены Беатрисы. Принцесса, кажется, осталась вполне довольна. С книгами возникла некоторая
Я извинился за ошибку и поклялся, что принесу что-нибудь более подходящее завтра утром (попрошу совета у Юниуса).
В конце сегодняшней встречи мадемуазель Рояль впервые заговорила с нами:
«Как там мой брат?»
Леблан (что за чудесный человек!) совершил открытие. Благодаря форме помещения и расположению предметов в камере она с точки зрения акустики представляет собой полный ноль — то есть если беседовать тихо, стража не услышит. Это чрезвычайно положительно сказалось на нашем общении. Теперь принцесса говорит с нами. Искренне благодарит за посещения.
Мы с Лебланом по-прежнему серьезно ограничены в том, что можем ей сказать. Никаких подробностей относительно состояния Шарля. Никаких новостей из внешнего мира. Нам не разрешается даже сообщить ей, что ее мать и тетя мертвы!
Сегодня утром мадмуазель Рояль поведала мне, что хочет ухаживать за братом. Я ответил, что был бы счастлив поспособствовать, но мне строго запрещено устраивать им встречи. Комиссары не разрешают даже, чтобы они издалека видели друг друга во время прогулок.
Принцесса настаивала.
«Мать и тетя Элизабет умоляли меня заботиться о нем», — сказала она.
«Они ведь не рассчитывали, что вы пророете ход сквозь каменную стену?»
Она не ответила. Однако ее решимость нисколько не ослабела.
Сегодня утром мадемуазель Рояль загнала меня в угол. Без каких-либо приветствий и околичностей она прошептала:
«Мы должны вывезти Шарля отсюда».
