Страх вызывала мысль о том, что он забудет и все, что с ним происходило теперь.
Еще Джон боялся какого-нибудь события, из-за которого он снова лишится всех, кого успел узнать. Где-то в глубине души он был уверен: такое может случиться в любой момент. Он мог снова все потерять.
До женитьбы у Джона бывали темные моменты, когда, не в силах рассеять тьму, скрывавшую его прошлое, он не знал, как ему жить дальше.
И вот они настали для Джона снова.
Бегство было действием, и действие позволяло ему не слишком задумываться. Теперь же у него было время на то, чтобы думать. Это заставляло Джона чувствовать себя так, словно его раздирают на части.
Джон ударился головой о стену. Боль и сотрясение принесли облегчение. Как мог он решить, что ему делать дальше, если он вообще не видел перед собой дороги?
Если, как утверждал Оакситль, Шанта и Джером мертвы… что ему тогда с собой делать?
Исчезнуть? Начать заново было бы выше его сил. Нет.
Не тают ли уже и его новые воспоминания? Джон ощутил панику. Нет! Он помнил Хайдана. Он помнил свою первую встречу с Шантой. Помнил рождение Джерома. Помнил все с того момента, когда его вынесло на берег.
Этого у него не отнять.
Однако семьи у него больше не было – остались только воспоминания. А доверять воспоминаниям он не мог… Джон рукавом вытер слезы и бил кулаком по стене, пока не выступила кровь.
Действие. Действие. Ему нужно поскорее найти себе дело, иначе он не сумеет удержаться на поверхности. Никто вокруг не удостоил его и взглядом. На рынке чувствовалось что-то, чего раньше Джон не замечал: каждый человек существовал как бы в собственном пространстве и не интересовался окружающими. Это касалось не только его, думал Джон, распадалось все вокруг.
Он сделал глубокий вдох и повернулся. Пора найти какую-нибудь еду, которая не напоминала бы ему о доме, и отнести ее Оакситлю.
Глава 33
Четверо чумазых детей и их дядя, тощий старик в лохмотьях, стояли перед Диханой в ее кабинете.
– Они согнали всех на городскую площадь… – Голос старика дрогнул, и он обнял за плечи маленькую девочку. – Начали с краев, выдергивали людей и тащили на камень, а потом…
– Первой взяли маму. Потом папу. – Широко раскрытые глаза девочки ничего не выражали. Она не моргая смотрела на Дихану. – Вырвали у них сердца. – Эти дети видели такое, от одной мысли о чем у Диханы переворачивалось сердце. Что бы она ни решила насчет этих детей, ее бояться девчушка не будет…
Дверь отворилась, и вошел стражник.
– Бумаги от генерала Хайдана. – Он положил запечатанный пакет на стол Диханы.
Дихана отвлеклась на это неожиданное сообщение.
– Список случаев саботажа? – Она ожидала доклада о том, где такие диверсии происходили, и о причиненном ущербе.
– И кое-что еще.
Дихана снова взглянула на маленькую девочку, которая по-прежнему не сводила с нее глаз.
– Как вам удалось скрыться? – спросила она.
– Нам и не удалось. – Старший мальчик поежился. – Они послали нас вперед.
Дихана повернулась к стражнику, который привел к ней детей.
– У нас мало места, и приходится тесниться, но этот человек добудет вам еды и найдет пристанище.
Старик и дети, шаркая ногами, вышли. Стражник, доставивший пакет, подождал, пока за ними закроется дверь.
– Они из Деревни Пивоваров?
– Да, последние из выживших.
– Говорят, что там ацтеки принесли в жертву половину жителей.
– Да. – Дихана знаком велела ему замолчать. Было достаточно мучительно слышать о чудовищном кровопролитии от непосредственных свидетелей; теперь она только и могла думать о том, что все люди в Кэпитол-сити могут быть убиты у нее на глазах. Дихана вскрыла пакет, отложила письма в сторону и взялась за карту города, на которой были отмечены места диверсий. – Так их интересует не только оружие, – пробормотала она, – запасы зерна тоже. – Ацтеки, конечно, понимали, что осада Кэпитол-сити будет долгой, и старались заранее через своих шпионов облегчить себе задачу.
– Пытаются уморить нас голодом, – кивнул стражник.
– Вот что, – Дихана подняла глаза от карты, – возьми столько стражников, сколько сможешь, и сообщи воинам-мангустам, что отныне их задача – полностью изолировать Толтектаун. Каждого толтека за его пределами следует задерживать и возвращать, а при повторной попытке выбраться оттуда отправлять в тюрьму.
– Это вызовет бунт.
