Белого дома, а в непритязательном китайском ресторане «Уок-н-ролл», расположенном в непритязательной части Арлингтона, штат Виргиния. Типы на тротуаре ассоциировались не с городом, примыкающим к столице США, а с центральной частью Санто-Доминго или Порт-о-Пренса. Заведение казалось… гм… сомнительным. На данном этапе жизни Фрэнк больше привык к ресторанам с мишленовскими звездами.
Фрэнк наклонился к Бакки через стол, всем своим видом показывая:
– Фрэнк, вы все знаете о компьютерах.
– Бакки, – сказал Фрэнк, – я владею программистской компанией с рыночной капитализацией в четырнадцать миллиардов. Так что, наверно, да, я все знаю о компьютерах.
– Я хотел бы попросить вас о помощи в одном деликатном деле.
Фрэнк выслушал просьбу Трамбла. Бакки придал голосу такие интонации, что можно было подумать – речь идет всего лишь об изощренной студенческой проказе.
– Черт возьми, Бакки…
– Это технически осуществимо?
Фрэнк посмотрел ему в глаза.
– Да. И уголовно наказуемо.
– Однажды президент Теодор Рузвельт обсуждал некое дело с генеральным прокурором Филандером Ноксом. Нокс сказал ему: «Мистер президент, мы не должны нанести ущерб этому великому начинанию даже малейшим налетом законности».
– Воодушевляющая история, Бакки. И чем все кончилось?
– Все прожили остаток дней счастливо, благоденствовали и умерли во сне в глубокой старости. – Бакки встал и протянул руку. – Президент велел передать вам наилучшие пожелания и искреннюю благодарность за постоянную поддержку. И пообещал доказать свою благодарность делом. – Бакки подмигнул. – В самом начале второй эры Пичема. Спасибо, что совершили этот бросок на восток.
И Фрэнк Коуэн, предприниматель-миллиардер, остался созерцать чайку по-сычуаньски или что там стыло у него в тарелке, в поганом ресторанчике за 2500 миль от его прибрежного калифорнийского рая, где воздух напитан запахами соли, сосны и водорослей.
Лицо Аллена Снайдера, когда он приехал в офис «Коммуникативных стратегий Таккера», не предвещало ничего хорошего. Он объявил Терри и Касс, что вскоре прибудут фэбээровцы с федеральным ордером на изъятие двух служебных компьютеров Касс – настольного и ноутбука. Судья согласился с мнением прокуратуры, что сделанная Касс надпись на фотографии – «Продолжайте ваши усердные труды» – составляет «резонное основание» для расследования вопроса о том, не повлияла ли Кассандра Девайн непосредственно на ангела смерти из «Братской помощи».
– Ну дела! Прощайте, автографы, – заметила Касс.
– По крайней мере мы успели удалить кое-какие деликатные материалы, относящиеся к клиентам, – сообщил Терри адвокату.
Аллен нахмурился.
– Терри, есть вещи, которых я не хотел бы от вас слышать.
– Тем не менее, – сказал Терри.
– Я немножко углубился в вопрос о хранении данных, – объяснил Аллен. – Главный вывод: удалить ничего нельзя. Имеется так называемое «зеркальное отображение жестких дисков». Вы думаете, что удалили файл, но он остался на каком-то сервере в Куала-Лумпуре. И его можно оттуда вытащить. Помните электронные письма Абрамова, электронные письма «Энрона»? Они все тоже были удалены.
Терри побледнел.
– О, господи…
– Я сделаю все возможное, чтобы ограничить просмотр. Руководствуясь статьей сорок один, я попробую настоять на своем присутствии при изучении файлов.
Агенты явились. Пока они отключали от сети настольный компьютер Касс, Терри отозвал Аллена в сторонку:
– Если увидите в названиях файлов указания на Северную Корею, на каланов или на поставщиков норкового меха…
Агенты ушли, Аллен следом за ними.
– Ни хрена себе начало недельки, – сказал Терри и всплеснул руками. – Ну, каким еще интересным личностям ты подписывала фотографии? Усаме бен Ладену? Талибану?
– Успокойся, Терри. Они не твои компьютеры забрали. И на каланов твоих всем чихать.
– Ты так думаешь? Заверяю тебя, мой маленький старший вице-президентик, что не чихать будет «Эксон Мобилу» на нашу идею насчет каланов, если про нее будет написано на первой странице «Вашингтон пост».
– Хорошо, – сказала Касс. – Я подключаю Ранди. Какой смысл иметь в любовниках сенатора США, если он не может похлопотать за тебя в ФБР?
Терри фыркнул.
– Я слышу копыта мчащейся на помощь кавалерии.
– Девочка моя, – простонал Ранди. – Ну как я могу вмешиваться в расследование ФБР? Ради всего святого! Очень может быть, что я стану кандидатом в вице-президенты страны. Как это тогда будет выглядеть?
– Вмешиваться я тебя не прошу. Просто позвони директору ФБР и попроси не давать в прессу утечек, касающихся наших клиентов.
– Я подумаю. Кстати, как у тебя дела с добровольцами, которые обещали публично заявить, что покончат с собой, когда им исполнится шестьдесят пять?
– Совершат
Ранди вздохнул.
– Я… Предположим, я позвонил, а они дали об этом утечку. Ты моя девушка.
– Так, что ты проявил заботу о своей девушке.
– Неудобно, – пробормотал Ранди. – Страшно неудобно.
– Ладно. – Касс пожала плечами. – Надеюсь, они найдут мой дневник, где я привожу твой отзыв о собственной матери. Помнишь, как назвал ее грымзой?
– Ты написала
– А что? На то и дневник.
– Почему тебе взбрело в голову… О, господи. Касс. Что
– Дай вспомнить. Ага. Насчет нашей половой жизни. Как ты брал вишни и…
– Касс!
– Что мне сказать тебе, любимый? Я же девушка. Мужчина смотрит на себя в зеркало. Девушка пишет дневник.
– Боже мой. Невероятно. Как фамилии этих агентов ФБР?
– Антрим и Джексон. Худые и голодные на вид. Один все время трогал пистолет.
Касс нажала отбой. Терри все время сидел рядом и слушал.
– Ты действительно все это там написала?
– Написала, как же. Я тебя умоляю!
Терри кивнул, как кивает довольный учитель. Один из его принципов, который он сообщал всем подопечным, гласил: никогда не прибегайте к маленькой лжи, если можно обойтись большой.
