о телефонных переговорах, и там окажется звонок с моего телефона. Представляете, какие будут заголовки? Представляете, какой будет скандал, Ги-идеон? Достанется и мне, и вам. Можно купить новые часы, но нельзя купить новую репутацию!
Гидеон совсем сник. Он простонал:
– Я согрешил, Массимо. Помолитесь со мной.
Он начал было опускаться на колени, но, увидев на ковре последствия ночи, спросил:
– Нет ли какой-нибудь… другой комнаты, где мы могли бы вознести наши молитвы?
– Зависит от того, будете ли вы еще блевать, – раздраженно ответил Монтефельтро. – Я всю ночь убирал. Ничего приятного.
– Простите меня, Массимо, – сказал Гидеон, извлекая из самых глубин остатки достоинства. – Я не был самим собой.
Зазвонил телефон. Монтефельтро взял трубку и стал слушать, не говоря «алло».
– Здесь проживает Монтефельтро? – спросил знакомый ужасный голос с иностранным акцентом. Монтефельтро попытался сформулировать ответ, но ничего не смог выговорить. Голос сказал: – Это эскорт-сервис вчерашнего вечера. С вас девятьсот долларов. Дадите мне номер кредитной карты, или я присылаю Ивана и Владимира?
Глава 29
Фрэнк Коуэн стоял у штурвала своей двенадцатиметровой яхты «Дорогая штучка», которая шла под свежим бризом у залива Монтерей, участвуя в подготовительных испытаниях перед Кубком Америки, – и тут подал голос его сотовый. Когда Фрэнк находился на борту, телефон был запрограммирован только на звонки секретарши, имевшей право звонить лишь по вопросам апокалипсической важности.
– Да, Джин, в чем дело?! – рявкнул он. «Дорогая штучка» только что обогнула наветренный контрольный знак. Команда ставила спинакер – непростая процедура, требующая от рулевого предельной сосредоточенности.
– Простите за беспокойство, мистер Коуэн, но на разговоре с вами настаивает репортер из «Йель дейли ньюс».
– Йель – что? Какой еще репортер?
– Он говорит, у него есть к вам вопросы в связи со статьей, которую он пишет по поводу – это его слова – того, что вы, цитирую, дали Йельскому университету взятку, чтобы они не исключали Бойда… Мистер Коуэн?.. Сэр?
Фрэнк Коуэн швырнул сотовый телефон за борт.
– Мистер Коуэн! Сэр! Она поворачивает через фордевинд!
Рывок, громкий треск – и майларовый парус стоимостью в шестьдесят тысяч долларов из громадной выпяченной груди превратился в клочья.
– Мистер Кейн! – сказала Джин репортеру «Йель дейли ньюс». – Простите, что долго держу вас на телефоне. Разговор с мистером Коуэном у меня прервался. Он в море, на яхте. Я постараюсь с ним связаться и перезвоню вам позже.
Чарли Кейн, йельский второкурсник, штатный сотрудник «самой старой ежедневной университетской газеты», как гордо именует себя «Йель дейли ньюс», сообщил любезной секретарше мистера Коуэна, что крайний срок – через три часа. Он положил трубку и вернулся к работе над заметкой.
Тема, как многие выигрышные темы, досталась ему случайно. Подруга девушки, которая вместе с ним ходила на занятия философией, встречалась с Бойдом Бейкером. Бойд был одним из самых больших гуляк кампуса. Он ухитрился завалить все предметы до единого, и его попросили было уйти и, как деликатно выражаются в Йеле, в течение года «заново оценить свои приоритеты». Но за этим ничего не последовало. Он остался в колледже.
Однажды на исходе долгой риталиново-экстазийно-кайфовой ночи Бойд признался своей подружке, что его отчим, охренительно богатый калифорнийский компьютерщик, дал Йелю взятку в
Ожидая звонка, Чарли напечатал: «Попытки связаться с Фрэнком Коуэном, находящимся на яхте, не увенчались успехом» Перечитал фразу, стер. Набрал в поисковике Google «Коуэн» и «Кубок Америки» проглядел полученную информацию и напечатал: «Попытки связаться с Фрэнком Коуэном, находящимся на своей ультрасовременной яхте, справедливо названной „Дорогая штучка“, не увенчались успехом».
На секунду задумался, не перевести ли «попытки» в единственное число.
– У кого есть телефон? – щелкнул пальцами Фрэнк Коуэн. – У кого есть телефон? У кого-нибудь он должен, на хер, быть!
Тактик порылся в чемоданчике и дал ему свой.
– Возьми штурвал, – скомандовал Фрэнк.
«Дорогая штучка» опять взяла курс против ветра и обогнула еще один знак. Фрэнк ринулся на нос, наступая на руки членам экипажа, которые свесились за борт, чтобы уменьшить крен. Они знали, что охать лучше не надо и тем более не надо кричать: «Под ноги себе смотри, мудила!»
– Джин, это я. Соедини меня с этим йельским студентиком.
– Мистер Кейн? Мистер Коуэн на линии. Говорите, сэр.
– Мистер Коуэн? Здравствуйте. Меня зовут Чарльз…
– Понятно, понятно. Да, это Фрэнк Коуэн. Какого…
Та часть мозга Фрэнка Коуэна, что не пылала бешеной яростью, пыталась сказать Фрэнку:
– …хрена вы тут выдрючиваетесь? Вы что, произнесли слово «взятка»? Прямо так и сказали – «взятка»?
Чарли Кейну, которому шел всего двадцать второй год, еще ни разу за всю его короткую репортерскую карьеру не давал оплеуху калифорнийский миллиардер. В голове у него было одно:
– Видите ли, сэр, мне известно, что двадцать четвертого числа прошлого месяца вы посетили кабинет нашего ректора. В его календаре встреч есть соответствующая запись. А согласно документам отдела развития, позднее в тот же день в дар от благотворительного фонда Коуэна было получено пятнадцать миллионов долларов. – (Источник Чарли преувеличил размер взятки, но Чарли заметил и исправил ошибку.) – Ваш пасынок Бойд Бейкер был до этого извещен о временном отчислении за неуспеваемость. Он сам это подтвердил.
Фрэнка передернуло.
– Но в данный момент он по-прежнему числится в Йеле. Соединяя точки, я…
– Соединяя точки? Соединяя точки? Вы что, в детстве в игры не наигрались? Позвольте вас спросить, мистер Кейн, вам известно, сколько у меня юристов на полной зарплате?
– У меня нет этой информации, но из ваших слов заключаю, что много. Это так, сэр?
– Двадцать пять. Двадцать пять штатных юристов. Все до единого акулы. Большие белые твари. Никогда не спят, круглые сутки рыщут и всем на своем пути предъявляют иски…
– Да, сэр, целая армия юристов.
– Именно армия! Ваша говенная правда! И если этого будет мало, я могу нанять любого другого
