– Расхожий оборот, – отмахнулся Ранди.
– Именно так – этап за этапом – мы и дошли до нынешнего состояния. Не надо никаких этапов! Вопрос надо решить здесь и сейчас.
– Слона по ложечке едят, – возразил Ранди.
– У меня слуховая галлюцинация, – спросила Касс, – или до тебя тоже доносится шорох большого веника, которым под гигантский ковер заметают неотложный вопрос государственной важности?
Ранди положил газету, которую читал, и прислушался.
– Нет, не доносится. Наверно, галлюцинация.
– Ты ведь знал, что так будет? – обвиняюще спросила она. – Такое впечатление, что все было разыграно по сценарию.
– Ты же видела отчет, который я подал Бледсоу. Он был битком набит рекомендациями. Согласись – напористый отчет. Я всей душой за «восхождение». Но в пределах разумного.
– Ну конечно. Ты порекомендовал «восхождение» в возрасте восьмидесяти пяти лет! Ты полностью сдался на милость АББА и других бумерских лобби.
– Милая моя, ну что я могу поделать, если Бледсоу замотал мои предложения? На вид мягкий, а внутри настоящий пруссак. Вместо крови – ледяная вода. Говорят, мастерски играет в сквош.
– Ты что-то слишком… спокойно на все реагируешь, – заметила Касс. – С трудом верится, что когда-то ты пропагандировал эту идею.
– Что мне на это сказать? Я же белый-англосакс-протестант. Стараюсь сдерживать внешние проявления. А внутри весь киплю.
– С заявлением не хочешь выступить?
– Может быть, в газете что-нибудь опубликую.
Касс сидела и смотрела на него.
– Что ты? – спросил Ранди.
– Ничего похожего на «Атаку легкой бригады», полагаю, ждать от тебя не приходится. «Может быть, в газете что-нибудь опубликую. Выдам им правду-матку. Но сперва чайку попью».
– Перестань брюзжать. Не забыла, что это метавопрос? Мы уже добились многого.
– Слышать этого не хочу. Почему ты не сядешь и не напишешь свое «J'accuse!»?[93]
– Если уж ты действительно хочешь знать, – чуточку застенчиво сказал Ранди, – может быть, я прошвырнусь по Пенсильвания-авеню до Белого дома и поинтересуюсь, когда они выполнят свою часть сделки.
– Сделки?
– Пост вице-президента, дорогая моя. Забыла?
– Так, значит, ты и правда заключил сделку? Что сдашь «восхождение» в обмен на…
– Не «сдам». Хотя – ладно, пусть. Считай, что сдал. Но за это – должность вице.
– Я и не понимала, – вздохнула Касс, – что в твоем маленьком договорчике все так четко прописано.
– Ну, не то чтобы совсем четко, – сказал Ранди. – Пресс-релиз об этом они выпустить не могли. – Он чмокнул ее в лоб. – Не унывай. Когда-нибудь ты станешь первой леди Соединенных Штатов. И тогда, – он усмехнулся, – сможешь создать свою собственную комиссию по «восхождению». Мы даже сделаем «восхождение» обязательным. В пятидесятилетнем возрасте. Как тебе эта идея?
– Большое спасибо. Настоящий образец покровительственного тона.
– Радость моя, я гораздо больше смогу сделать для твоего обремененного долгами поколения
– Что ж, пошлешь мне открытку, когда там окажешься, – проговорила Касс под стук своих каблуков по гладкому паркету его джорджтаунского особняка. Она шла к выходу.
– Ты куда? – крикнул Ранди ей вслед.
– Свергать правительство.
– Кассандра!
Пока шли заседания комиссии, она сравнительно тихо вела себя в блоге. Ныне же, сидя перед светящимся экраном, она почувствовала себя военным летчиком, который устраивается в кабине, запускает двигатель и проверяет бортовые системы вооружения.
Она напечатала: «Необходимо дальнейшее изучение причин
Первое подозрение, что не все в полном ажуре, зародилось у Ранди, когда он позвонил Бакки Трамблу и не смог сразу к нему пробиться.
– По какому вопросу? – поинтересовался помощник Бакки.
– Это сенатор Джепперсон, – повторил Ранди. – Сенатор Рандольф Джепперсон.
Он невольно задался вопросом, не добавить ли, что от Массачусетса.
Помощник пообещал «передать». Ранди положил трубку и стал смотреть на телефон. Через десять минут у него возникла мысль, что бывает и более полезное времяпрепровождение, чем усилием воли пытаться заставить неодушевленный предмет издать звук, и он занялся поправкой к законопроекту об автострадах. Бакки позвонил через пять с половиной часов.
– Прошу прощения, – сказал Бакки. – Тяжелый день. Вспышка на Ближнем Востоке.
– Надо же, как необычно, – сухо проговорил Ранди. – Там всегда тишь да гладь.
– Ну, что скажете?.. Кстати, какая муха укусила вашу подругу?
– В смысле?
– Вдруг набросилась на нас в своем блоге. Пишет, что с выводами комиссии все было предрешено.
– А разве не было? – спросил Ранди.
– Посоветуйте ей сбавить тон. Она назвала президента «гнусным манипулятором». Неподходящий лексикон для члена президентской комиссии.
– Я не знал. Со мной она это не согласовывает. И у меня есть дела поважней, чем следить за блогами.
– Может быть, стоило бы последить. Вас она обозвала тряпкой.
– Что?
– Пишет, что вы «в качестве тряпки стали участником очковтирательства». Это цитата.
– Я… – Ранди раздраженно крякнул. – Я ей сделаю хорошую выволочку. Ладно. Послушайте, мне надо поговорить с президентом.
– С президентом? – повторил Бакки без большого энтузиазма. – Есть конкретная тема для разговора?
– Да, конечно. Есть тема.
– А именно?
– Прошу прощения, я что, ошибся номером? Это Белый дом? Вашингтон, округ Колумбия?
– Да… – ответил Бакки тоном человека, который решает кроссворд или набрасывает план президентской речи о положении в стране.
– Вы что, считаете, нам с ним нечего обсуждать?
– Нет-нет. Не думайте так. Просто я завален работой. Дайте взгляну на календарь. – Бакки прищелкнул языком. – Довольно плотно на этой неделе. И на следующей тоже. Может быть, сначала обрисуете вопрос мне по телефону, чтобы я мог изложить ему суть?
– Честно говоря, хотелось бы напрямую.
– Тогда, наверно… посмотрим, что в следующем месяце…
– В следующем месяце? Послушайте…
– Если только вы не хотите сесть с ним в самолет на будущей неделе.
– В самолет? Почему бы и нет. Конечно, хочу. –
