сияние.
– Вот где надо смотреть Суперкубок, – сказал Бобби, нажимая кнопки сразу на нескольких пультах.
– Сорок пятый канал, – сказала Флоренс. Это был канал ТВМатар.
При обычных обстоятельствах в это время на ТВМатар должен был идти комедийный сериал «Мукфеллахи», рассказывающий о жизни туповатых сотрудников религиозной полиции. Однако сейчас на экране появилось мрачное лицо какого-то человека, сидевшего за столом в студии новостей. Ни Флоренс, ни Бобби не нужно было объяснять, что это значит. Человек на экране был в традиционном одеянии матарского муллы и говорил по-матарски, а не по-английски. Первое, что Флоренс разобрала в его речи, были слова «преступные», потом «неверные», потом «временные», после этого «имам Малик» и, наконец, «хвала Всевышнему». Ни одно из них не вселяло надежды на светлое будущее. В который раз уже Флоренс подивилась тому, как зловеще на самом деле могут звучать в человеческих устах слова «Аллах всепрощающий и сочувствующий». Затем она услышала свое собственное имя и, хотя ей было весьма жарко под плотной арабской абайей, явственно ощутила, как по спине у нее пробежал холодок. Из выступления ведущего Флоренс узнала, что она по-прежнему находится где-то в городе и что все добрые граждане должны оставаться бдительными, поскольку она очень опасна. Флоренс теперь враг и пособник сатаны.
Бобби тем временем стоял у выхода на улицу с пистолетом наизготовку на тот случай, если сигнализация все-таки бесшумно сработала и разгневанный господин Мохаммед Дера'а, чье имя красовалось на вывеске перед входом, уже мчится сюда, дабы восстановить право собственности на свои товары.
Мулла продолжал вещать. На священной земле Матара, хвала Всевышнему, сменился правитель. Десятилетия коррупции и упадка, мерзкого в глазах Всевышнего, теперь позади. Началась новая заря (хотя часы вообще-то показывали восемь вечера). Провозглашена революционная исламская республика.
На экране появилась фотография Газзи. Он был в темных очках, улыбался и приветливо махал рукой фотографу. Этот снимок был сделан в те времена, которые в газетах принято называть «более счастливыми».
– Имам объявляет всем своим гражданам! Богохульник, предатель и пособник империалистов эмир Газзир бен Хаз мертв.
Флоренс затаила дыхание.
– …находится под арестом. Она уже дает показания о своих преступлениях против Аллаха Всемогущего и граждан Матара. Да живет вечно наш славный и благословенный имам Малик! Возлюбленный Всевышним, ниспосланный нам Всевышним, спаситель священной земли Матара!
Флоренс начала набирать номер на мобильном телефоне.
– Что ты делаешь?
– Это Ближний Восток. Буду торговаться.
Бобби вздохнул:
– Крошка, в этой истории ты не входишь в
Она набрала номер дворца. Ей ответил чей-то властный голос.
– Это Флоренс. Вы знаете, кто я?
– Да.
– Мне нужно поговорить с имамом Маликом.
– Нельзя.
– У меня есть то, что ему очень нужно.
– Говорите.
– Я скажу об этом только имаму, – резко заявила она. – Соедините меня с ним немедленно, или испытаете его гнев на своей спине.
В драматические моменты арабы более восприимчивы к архаике.
– Они отслеживают звонок, – одними губами сказал Бобби.
Флоренс нервно вышагивала взад и вперед вдоль телевизионных экранов.
– Фло, – прошипел Бобби, – какого хрена ты это делаешь?
– Я в ответе за это.
– Да черт тебя побери, девушка! – Он изо всех сил треснул рукой по двери. – Ты
– Да пошел ты.
– Это имам Малик, – раздался удивленный голос в трубке. – И пошла ты
– Это я не вам, простите.
– Чего надо?
– Предлагаю обмен. Меняю себя на шейху.
– А мне какой смысл? Вас все равно убьют или поймают уже к утру.
