Флоренс Аравийская

– Два ее бывших сотрудника инициировали кампанию в прессе. Но это не имеет никакого значения – если позиция Матара будет по-прежнему примерно такой: «Мы понятия не имеем, где эта женщина, поэтому оставьте нас в покое».

– Сотрудники? И что, их кампания развивается успешно?

– Если бы я считал их проблемой, поверьте мне, я бы уже принял меры.

– Меры?

– У нас с вами ведь нет друг от друга секретов. Мои источники в правительстве США заверяют меня, что они тоже пристально следят за ситуацией. Весьма пристально. И меньше всего им нужна шумиха вокруг этой женщины. Флоренс Аравийская? Нет, нет. На данный момент она крайне неудобный персонаж. Если честно, то я думаю, что американцы были бы только рады, если бы Малик просто отдал приказ столкнуть ее в одну из своих новых oubliettes.

– А эти ваши источники – они из ЦРУ?

Делам-Нуар широко улыбнулся:

– Mon prince, спрашивать старого шпиона про его информаторов – все равно что пытаться узнать у шлюхи о ее клиентах. Это вопрос профессиональной гордости.

– Цены на нефть могут как опускаться, так и подниматься, – фыркнул Бавад.

– Но я говорю вам буквально все, что знаю. Операция Флоренс в Матаре была одобрена в самых высоких кабинетах правительства Соединенных Штатов. Почему? Для того чтобы поставить на место ваше правительство. В качестве наказания за вашу позицию по Израилю, за вашу независимость и за ваш аристократизм. Так или иначе, но эта операция, как и все зарубежные операции США, полностью провалилась. Однако нам – вам и Франции – она предоставила фантастический шанс, который вы, должен признать, блестяще использовали. Поэтому не следует слишком расстраиваться из-за американцев. Они в течение нескольких месяцев сделали для нас то, чего мы сами не в силах были достичь целых восемьдесят лет.

– Но им самим это очень не нравится. Наш представитель в ООН докладывает, что они готовят какую-то акцию в Совете Безопасности против Васабии.

– На которую, уверяю вас, Франция немедленно наложит вето.

– Они уже заявляют, что все это было инспирировано Францией. Ответственность, между прочим, возлагают на вас.

– А вы разве слышали хоть одно заявление французской стороны о том, что она готова принять на себя ответственность за действия Васабии в Матаре? – испытующим тоном спросил Делам-Нуар. – Мы не сказали об этом ни слова.

– А как насчет этого еврея-сенатора из Нью-Йорка? Он вчера целую речь произнес, обвинив во всем Францию. А Таллулу назвал парижским орудием!

Делам-Нуар неодобрительно зацокал языком.

– Какой позор. Но что вы хотите? Это ведь тот самый сенатор, который поднял шумиху, когда мы освободили из заключения девяносточетырехлетнего старика. Вы только подумайте – девяносто четыре года! А этот еврей раскричался всего лишь из-за того, что тот имел отношение к печально известным концлагерям во время Второй мировой войны. Вечно он всюду лезет.

– Думаю, уже слишком поздно что-либо предпринимать, – сказал Бавад, настороженно поглядывая на Делам-Нуара.

– Вы о сенаторе? Нет, ну в самом деле, Ваше Высочество…

– Да нет, я о Малике.

– А-а. Мне кажется, на данный момент это не самая лучшая идея. Возможно, в будущем… Послушайте, Матар ведь пережил очень сложный период. Всего несколько месяцев назад он сильно напоминал Лас- Вегас. Теперь же это… достойное религиозное государство. Развлечений там, если быть честным, маловато, но в принципе все о'кей. Сейчас важнее всего стабильность. Позже, если Малик и дальше будет вам досаждать, можете рассчитывать на мое содействие, – улыбнулся Делам-Нуар. – Я всегда ваш покорный слуга.

– Покорный? Ха! Но как быть с Флоренс?

– Она скоро перестанет быть важным фактором. В этом я уверен. В любом случае, у людей память короткая. И потом, я не думаю, что она протянет слишком долго в нынешних обстоятельствах. Они ведь держат ее отнюдь не в европейской тюрьме. Вряд ли ей по вечерам кладут на подушку мятные таблетки.

Верблюдов, на которых когда-либо ездил верхом Малик, можно было пересчитать по пальцам. Он явно предпочитал кожаные кресла итальянских «мазерати» и «феррари». Однако сейчас ситуация требовала от него сесть на верблюда.

В такие моменты обязанности имама и эмира казались ему крайне обременительными. Однако лучше уж ехать верхом на этой твари, чем держать во рту кусок ее дерьма. Какие же все-таки варвары эти васабийцы!

Одним из целого множества неприятных последствий новой дружбы между Матаром и Васабией явилось то, что Матар теперь был обязан отмечать годовщину Вероломства Рафика Неразумного. Король Таллула и его совет – да благословит их Аллах – потребовали, чтобы эмир Матара лично принял участие в церемонии, проехав верхом на Королевском Верблюде по бывшей Уинстон (ныне Абгулла) авеню под аплодисменты и радостное улюлюканье своих подданных, в то время как мукфеллины будут распределять порции священного навоза и следить за тем, чтобы он в должном порядке помещался в несчастные рты. В Матаре этот день вряд ли должен был стать красной датой в календаре, но вся процедура ясно давала понять, что Матар теперь – часть великой Васабии. Малик пытался убедить короля Таллулу и министра иностранных дел принца Бавада в том, что посасывание верблюжьего помета – не тот ритуал, который укрепит узы братства между народами Матара и Васабии. Однако Таллула и Бавад были непреклонны: Таллула хотел умиротворить и занять делом своих фанатичных мукфеллинов, а Бавад злился на непослушного Малика за его медлительность в деле шейхи Лейлы и настырной американки Флоренс.

Поэтому теперь Малик в самом дурном расположении духа сидел на животном, вызывавшем у него