Многообразие космоса

приспособлений. Целый лес этих придатков, длина которых не превышала нескольких сантиметров, вздымался над каждой гранью центральной части корпуса. Они напоминали жесткие волоски меха. Но две конечности были длиннее — каждая из них достигала примерно десяти метров. Они состояли из соединенных шарнирами суставов, и были похожи на манипуляторы, которые имелись на старых шаттлах. На конце каждой из них находился комплекс какого-то оборудования. Он заметил, что по всей длине конечностей размещены маленькие дюзы двигателей коррекции курса. В целом, этот аппарат чем-то напоминал старый космический зонд — то ли Вояджер, то ли Пионер. Он имел столь же массивную и прочную на вид центральную часть и столь же хрупкие выносные фермы. Так же как и старинный космический зонд, он был похож на стрекозу.

Потрепанный внешний вид робота говорил о его солидном возрасте: расположенные в центральной части корпуса панели были помяты, а какой-то похожий на антенну выступ, весь был покрыт оспинами и шрамами, вероятно оставшимися после метеоритного дождя. Один манипулятор, видимо получивший в прошлом серьезные повреждения, теперь был залатан куском более нового на вид материала. Это старый аппарат, подумал Мейленфант, и наверное он странствует уже в течение невероятно долгого времени. Ему захотелось узнать сколько звезд опалили своим светом его хрупкую обшивку и сколько раз пылевые облака рассеивались, наткнувшись на его тонкие выносные фермы.

Сейчас оба манипулятора были подняты вверх. Словно о чем-то умоляя, они придавали роботу очертания буквы W. Такие же манипуляции проделывал и самый первый робот, которого увидел Мейленфант.

Может быть это тот же самый аппарат? А может быть я снова наделяю роботов человеческими качествами? Может быть я страстно желаю найти отдельную личность там, где она не может существовать? В конце концов, эту штуковину невозможно спутать с чем-то живым. Уже одно отсутствие симметрии (одна его рука на целых два метра длиннее других) вызывало какое-то подсознательное неприятие.

Но все же он уступил своей сентиментальности.

— Кассиопея, — сказал он, — так я тебя буду называть.

А почему женским именем? Потому что эта штуковина несомненно обладает утонченностью и изяществом манер. Значит, Кассиопея. Он поднял руку и приветственно помахал.

Он наполовину был уверен в том, что манипуляторы робота махнут ему в ответ. Но они не пошевелились.

… И все же, кое-что изменилось. Предмет, который вне всяких сомнений был чем-то вроде объектива телефотоаппаратуры, выдвинулся из щели расположенной в передней части двенадцатигранного туловища Кассиопеи и повернулся в сторону Мейленфанта.

Возможно, осознав необходимость в такого рода аппаратуре, Кассиопея изготовила ее в какой-нибудь нанофабрике, расположенной в ее собственных внутренностях, размышлял Мейленфант. Хотя, скорее всего, технология гораздо проще и эта «камера» собрана из имевшегося в запасе набора деталей. Быть может, Кассиопея является чем-то вроде швейцарского армейского ножа, подумал Мейленфант. Она не может до бесконечности менять собственную структуру, но располагает набором инструментов, которые можно употребить для решения множества задач.

А потом он снова испытал страх — на этот раз причиной его испуга оказался шум, источник которого находился где-то внутри пузыря.

Мейленфант понял, что это верещит радио. Источником пронзительного визга было переговорное устройство, которое он бросил в шлем.

Он схватил шлем, и вытащив устройство, приложил к уху один наушник. Визг был очень громким и неприятным. И хотя ему показалось, что он обнаружил в этом сигнале признаки какой-то упорядоченности, в нем все же не было ничего даже отдаленно похожего на человеческую речь.

Он снова перевел взгляд на робота. Как и прежде, Кассиопея стояла у самой стенки его пузыря.

Она пытается установить связь, подумал он. Многие годы мы направляли в пояс астероидов радиопослания и другие сигналы, но ее коллеги оставляли их без внимания. И вот теперь, она решила, что я представляю такой интерес, что со мной стоит поговорить.

Он ухмыльнулся. Ты достиг своей цели, Мейленфант. По крайней мере, ты заставил их обратить на нас внимание.

Да, все верно, подумал он, но в данный момент от этого мало проку. Сигнал который ему передавали мог содержать неимоверное количество ценнейших сведений, которыми располагала межзвездная цивилизация, но он не мог его расшифровать, не прибегнув к помощи сверхмощных компьютеров.

Они все еще не понимают с кем они здесь имеют дело, подумал он, и насколько ограничены мои возможности. Наверное мне повезло, что они не попытались направить на меня лучи сигнальных лазеров.

Если мы намерены поговорить, то нам придется воспользоваться английским языком. Быть может они сумеют это понять, ведь мы достаточно долго забрасывали их словарями и энциклопедиями. И мне наверняка придется потратить немало времени, чтобы их понять.

Порывшись в кармане, вшитом в штанину скафандра, он извлек толстый блокнот и свинцовый карандаш.

Теперь надо было переходить к следущему этапу контакта: обмену первыми словами между человеком и чужаком. Словами, которые, как он предполагал, будут помнить даже после того, как забудут Шекспира. Если конечно, об этой встрече вообще когда-нибудь узнают.

А что собственно он должен сказать? Прочитать стихи? Предъявить территориальные претензии? Произнести приветственную речь?

Промычав что-то невнятное, он наконец, выдвинул свинцовый грифель и написал два слова большими печатными буквами:

БЛАГОДАРЮ ВАС

Затем прислонил блокнот к прозрачной мембране пузыря.

В течение долгих минут Кассиопея рассматривала блокнот своим телескопическим глазом.

Затем из ее угловатого корпуса выдвинулся новый контейнер с небольшим металлическим листом, такого же размера и формы что и блокнот Мейленфанта.

На листе было послание. На английском языке. Текст был написан аккуратным и простым шрифтом.

ДИСФУНКЦИЯ КОММУНИКАЦИИ. УПОЛНОМОЧЕННЫЕ РЕМОНТЫ. РЕМОНТЫ ВЫПОЛНЕНЫ. РЕШЕНИЕ ВЫНУЖДЕННОЕ.

Он нахмурился и попытался разгадать смысл. Мы не понимаем. Почему ты благодаришь нас? Ты бы уже умер. У нас не было другого выбора. Мы не могли тебе не помочь.

Немного подумав, он написал: ЭТО ПРОЯЛЕНИЕ ДОБРОЙ ВОЛИ МЕЖДУ НАШИМИ ВИДАМИ. Конечно, слово виды не было точным, но он не мог подобрать ничего лучшего. МОЖЕТ БЫТЬ МЫ БУДЕМ ПОНИМАТЬ ДРУГ ДРУГА В БУДУЩЕМ. МОЖЕТ БЫТЬ МЫ БУДЕМ ЖИТЬ В МИРЕ.

Ответ был следуюшим: РЕШЕНИЕ ВЫНУЖДЕННОЕ НО НЕ ОДНОЗНАЧНОЕ. ИНФОРМАЦИЯ ТРЕБУЕМАЯ ОТНОСИТЕЛЬНО ЦЕЛИ: РЕПРОДУЦИРОВАНИЕ; ПРИСВОЕНИЕ РЕСУРСА; ЗАПРЕЩЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ; ЭКЗОТИЧЕСКИЙ. КОТОРЫЙ.

Мы вовсе не обязаны были сохранять твою жизнь, придурок. Мы не знали какого черта ты здесь делаешь, и нам надо было это выяснить. Может быть ты хотел настругать из астероидов Центавра кучу маленьких Мейленфантиков. Может быть ты хотел забрать наши ресурсы для каких-то других целей. Может быть ты хотел воспрепятствовать тому, что мы делаем. А может быть ты хотел сделать нечто такое, о чем мы даже не можем догадаться. Что ты здесь делаешь?

Поосторожнее с ответами, Мейленфант, сказал он себе. С точки зрения гайджин, большинство из этих вариантов представляют для них определенную опасность. Они не должны считать тебя неким вооплощением бредовых идей фон Нойманна, этаким хищным роботом-терминатором. В противном случае, они просто разорвут твой воздушный мешок, а потом и тебя.

Я ЗДЕСЬ ИЗ ЛЮБОПЫТСТВА.

Пауза. ДИСФУНКЦИЯ КОММУНИКАЦИИ.

Что???

Тогда он написал следующее: ОТКУДА ВЫ ПРИБЫЛИ? КТО ВАС СОЗДАЛ? ОНИ ПОБЛИЗОСТИ?