– Доброе утро, Эймос, – спокойно произнес Грант, направляясь к ним, чтобы разрядить обстановку.
Эймос Сэйерс был долговязым молодым человеком с большими ушами и в очках.
– Доброе утро, сэр, – вежливо ответил Эймос.
После рукопожатия в воздухе повисло неловкое молчание. Первым его нарушил щериф: – Вы должны свернуть работы.
– Сначала представьте мне письменное распоряжение, – уверенно заявил Грант.
Эймос протянул ему листок бумаги:
– Пожалуйста.
– Вы действительно собираетесь остановить работы?
– У меня нет другого выбора. Я лишь выполняю распоряжение суда. Так вы подчинитесь и приостановите вырубку? – спросил Эймос.
Пит возмущенно пробормотал:
– Надеюсь, ты не позволишь этому молокососу нами командовать.
– Вы хотите проследовать со мной в участок? – резко произнес Эймос.
Пит покачал головой:
– Не думаю.
Эймос помесил ботинком грязь, затем снова посмотрел на Гранта.
– Мне правда очень жаль, сэр.
Затем он сел в машину и уехал.
– Что ты теперь собираешься делать? – уныло спросил прораб.
– Связаться с адвокатом.
– С тем, который работает на тебя все эти годы?
– Нет, его сейчас нет в стране.
– У тебя есть на примете другой?
– Да.
Пит как-то странно посмотрел на него, затем спросил:
– Ты позвонишь мне?
– Сразу, как только что-нибудь узнаю.
Плотно сжав губы, Грант забрался в свой грузовик. Он знал, что должен делать, но ему это не нравилось.
Этот день когда-нибудь кончится? – спросила себя Келли. Было всего десять утра, но ей уже все наскучило. Вчерашний день прошел намного лучше, потому что она ужасно устала и целый день провела в постели, читая или смотря телевизор. Но сегодня все было по-другому. Жаль, что по понедельникам кофейня закрыта. Одного выходного в этом захолустном городишке было больше чем достаточно. Два подряд ей не вынести.
Подавленная, Келли подошла к окну. Небо было сплошь затянуто серой пеленой. Все эти дни стояла холодная пасмурная погода.
А чего ты хочешь, на дворе ведь конец февраля, напомнила она себе. Однако в Техасе в это время температура может уже достигать двадцати пяти градусов. Вздохнув, Келли отошла от окна и забралась с ногами в кресло. Когда ей надоело тупо смотреть в потолок, она достала лежавшую неподалеку сумочку и вынула оттуда бумажник. Там были фотографии.
С первой на нее смотрел ее муж Эдди. Высокий, темноволосый, красивый. Он был добрым, мягким человеком и просто обожал ее и их дочку Эмбер.
Келли смотрела на его лицо и не могла вспомнить, какие чувства вызывали у нее прикосновения Эдди. Она знала, что когда-то очень его любила, но воспоминания, связанные с мужем, со временем поблекли.
С дочкой все было не так. Когда Келли посмотрела на фотографию Эмбер, ее сердце пронзила боль. Ее драгоценное дитя. Ее любимая малышка. Ее Эмбер. Маленькое личико дочки улыбалось ей с фотографии. Было просто немыслимо, что она больше никогда ее не увидит, никогда к ней не прикоснется.
Невыносимо.
Однако, как ни жестока была реальность, ей все же пришлось оставить свое дитя в холодной сырой земле. Судорожно вздохнув, она попыталась улыбнуться сквозь слезы, струящиеся по лицу. Она так хорошо помнила тот день, когда был сделан этот снимок. Эмбер недавно исполнилось три года, и она получила это платье в подарок на день рождения. Несмотря на то, что у нее были ярко-рыжие волосы, розовый цвет очень ей шел. Келли завязывала ей розовый бант. Это было совсем непросто.
– Сиди смирно, егоза, – сказала она вертевшейся дочурке. – Это займет всего одну секунду.
Так и вышло.
В одну секунду Эмбер соскочила с колен матери, и бант остался у Келли в руках.
– Ах ты, проказница, – пожурила она дочку, сажая ее на колени и начиная все заново.
На этот раз бант остался на месте, но только потому, что Келли пообещала Эмбер купить мороженое. В
