Реган замолчала, задумавшись. Она сказала Чейзу, что у нее не оставалось выбора. Слукавила. Разумеется, он у нее был. Никто не заставлял ее заниматься разведением рыб. По крайней мере, можно было бы закрыть предприятие, а еще лучше – найти покупателя. А для себя подыскать высокооплачиваемую работу секретарши или что-то в этом роде с девяти до шести и не ведать никаких забот.
Но как потом объяснять, почему рухнул их семейный бизнес? И каково смотреть в глаза людям, оставшимся без работы из-за ошибок ее непутевого мужа? Стыдно и горько.
Нет!
Она должна была исправить то, что натворил Джек. Просто не могла допустить, чтобы все труды отца и деда пошли насмарку. К тому же ей хотелось доказать самой себе, что отец ошибался: женщине вполне по силам успешно заниматься бизнесом.
Отец давно умер, но Реган все еще искала его одобрения.
Когда он был жив, бизнес процветал. Если она сумеет исправить ошибки Джека, у нее получится поставить дело на ноги. Ну, пусть не так, как было раньше. Ей не нужно очень много денег. Главное, чтобы ферма работала, никого не надо было бы увольнять и ее мальчишки ни в чем бы не нуждались. А когда они подрастут, она передаст им семейный бизнес.
Хорошая мысль, но немного наивная… Реган и на десятую долю не представляла, как сложно будет всем заниматься самой. А еще и детей растить. Но со временем она привыкла.
– Как давно это было? – спросил Чейз, вырвав ее из воспоминаний.
– Пять лет назад. И все эти годы ушли на восстановление бизнеса.
Он понимающе кивнул.
– А сейчас дела идут хорошо?
– Неплохо! – Она постучала по деревянному столу. – Я как раз собираюсь подписать контракт с японским рестораном. Это будет мощное подспорье.
Официант принес их заказ.
Запах еды был настолько изумителен, что Реган решила, что пришла пора ей помолчать. Она, оказывается, в самом деле ужасно проголодалась. Надо еще постараться не проглотить принесенные яства за одну минуту!
– Что ж, я потрясен, – признался Чейз.
Она махнула рукой.
– Да ладно, ерунда!
– Нет, правда. Ты молодец.
Реган смущенно уставилась в свою тарелку. Давно ей не приходилось выслушивать комплименты от мужчины. И надо признаться – это очень приятно!
– Довольно обо мне. Расскажи, чем ты занимаешься.
Глава вторая
– Сейчас? Ничем.
– Как ничем? Ты что, не работаешь? – удивленно спросила Реган, не поднимая глаз от тарелки.
Чейзу показалось, что он уловил в ее голосе еще и неодобрение.
Он отпил минеральной воды. Реган отказалась от вина, хотя оно пошло бы ей на пользу. Да, можно сказать, что он нигде не работает, но это вовсе не значит, что он ничего не делает. Однако его новая знакомая наверняка посчитала его бездельником. От этой мысли ему вдруг стало не по себе, и он поторопился объяснить:
– Я сделал перерыв в карьере, чтобы заниматься дочерью.
Лицо женщины просветлело, и она широко заулыбалась.
– Нуда, ты ведь тоже один воспитываешь ребенка. Когда ты развелся?
– Я не разведен, – нахмурился Чейз. – Моя жена умерла три с половиной года назад.
Реган помолчала, а потом тихо произнесла:
– Прости. Мне очень жаль.
Он нервным движением пригладил волосы. Ему не нравилось, когда его жалели.
– Как это случилось? – Спохватившись, она взмахнула руками. – Извини, можешь не отвечать, ведь тебе нелегко об этом говорить.
– Все в порядке, – успокоил он ее.
Он мог говорить о Лариссе. Уже мог. Вначале для него это было невыносимо. И слезы сами собой наворачивались на глаза. Но воспитание дочери позволило ему привести мысли в порядок и понять главное – ему нельзя раскисать и эгоистично предаваться меланхолии, у него есть Фиби, и нельзя, чтобы она постоянно жила в атмосфере тоски о навсегда утраченном счастье. В доме должно быть тепло и радостно.
За прошедшие годы рана немного затянулась. И все же он до сих пор скучал по умершей жене. Да и как могло быть иначе? Они мечтали провести вместе всю жизнь. Он был счастлив с ней. И не сомневался, что у них будет все, о чем только может мечтать мужчина: дети, любовь, интересная работа.
Он никогда не сможет понять таких людей, как бывший супруг Реган. У него было все, что нужно, живи да радуйся, а он взял и ушел. Непонятно! Как мужчина может бросить своего маленького беззащитного ребенка?! Тем более двух!
После смерти Лариссы ему, конечно же, пришлось несладко, однако ни разу он не подумал о том, чтобы отдать Фиби кому-нибудь на воспитание и пожить в свое удовольствие.
Хорошо, что ему пришла в голову эта гениальная мысль – переехать из города в особняк, доставшийся Лариссе от родителей. Все оставшееся наследство жены он не собирался даже трогать, пусть оно со временем полностью перейдет к Фиби.
Его жена проводила в этом доме школьные каникулы, и хотя она ничего ему не рассказывала об этом времени, он был уверен: Ларисса была здесь счастлива. Едва вступив с маленькой Фиби на порог дома, он понял, что все сделал правильно. Как будто почувствовал незримое присутствие Лариссы и ее одобрение.
Ему нравилась его новая жизнь. Спокойная, размеренная, вдали от шумного города. Но главной отрадой являлась, безусловно, дочь. Она росла на его глазах, и это помогало заполнить пустоту в душе.
Реган выжидательно теребила в руках салфетку, и Чейз, вздохнув, вернулся к разговору:
– Рак. Рак груди. Самое ужасное, что ей сообщили об этом примерно в то же время, когда мы узнали о беременности. И она предпочла оставить дурное известие при себе и пренебречь лечением. – Даже сейчас ему было по-прежнему трудно вспоминать те дни. А тогда и вовсе эмоции зашкаливали. – Когда я понял, что с ней что-то происходит и причина не в беременности, было уже слишком поздно.
Он замолчал.
– Я ее понимаю, – чуть слышно произнесла Реган.
Чейз поднял глаза.
– Правда? Это очень по-женски. На мои упреки Ларисса всегда отвечала, что материнский инстинкт сильнее всего на свете. Не думаю, что наберется много мужчин, которые чувствовали бы нечто похожее к своим детям.
– Согласна, – спокойно ответила Реган. – Женщина начинает любить ребенка задолго до его рождения. А к мужчине любовь приходит, только когда ребенок рождается. Если…
– Если вообще приходит. Ты это хотела сказать?
– Да, но к тебе это никак не относится.
– Я знаю. – Он сделал еще глоток минеральной воды. От волнения в горле сделалось сухо. – И все же Ларисса обязана была сказать мне правду. Пойми меня правильно: я всей душой люблю Фиби и не представляю себе жизни без нее, но видеть, как умирает твоя жена… А ведь у нее был выбор.
Увидев, как заблестели глаза Чейза, Реган решила промолчать.
– Она предпочла умереть, – с надрывом в голосе воскликнул он и почти сразу глухо добавил: – Прости.
– Нет, не извиняйся. Это моя вина. Мне не следовало приставать тебе с расспросами. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через такие страдания.
Чейз увидел искреннюю заботу в ее глазах, и ему стало легче. Она не такая уж деловая женщина, какой хочет казаться. В душе она очень чувствительна.
