У Кейт упало сердце.
– О нем я тоже не хочу говорить.
На этот раз Сойер пропустил ее возражения мимо ушей.
– Кто он?
– Это человек… из моего прошлого.
– У человека из твоего прошлого должно быть имя.
– Какое тебе дело? – резко спросила она.
– Ты прекрасно знаешь, какое мне дело. – Его голос дрогнул.
– Боже мой, Сойер. – Ей все еще трудно было произносить его имя. – Если тебе обязательно надо знать, его зовут Томас Дженнингс. Больше я ничего не скажу.
Она подняла голову и заметила, что его лицо приняло отчужденное выражение, а в глазах появился угрожающий холодок. Ей не хотелось отвечать ему тем же. В конце концов, какая ему разница, кто такой Томас. Это ее личное дело. Кроме того, она уже твердо решила для себя, что сумеет отплатить Томасу за все, когда настанет срок.
– Дженнингс, Дженнингс… – Сойер явно где-то слышал это имя. Вдруг его осенило: – Слушай, не тот ли это Томас Дженнингс, которого называют телепроповедником?
Кейт тщательно избегала отвечать на его вопросы. Чтобы увести разговор в сторону, она спросила:
– Как ты здесь оказался? – «После того как я запретила тебе сюда являться», – мысленно добавила она. – Ты хотел… мне что-то сообщить?
На шее Сойера пульсировала жилка. Кейт подумала было, что он не поддастся на эту хитрость и будет настаивать на своем. Однако он ответил:
– В общем, да. Мой сотрудник побывал в окрестностях бывшего монастыря. От одной женщины ему удалось узнать имя священника, который раньше служил мессу в монастырском соборе. Теперь я разыскиваю этого священника.
– Хорошие известия. – Кейт старалась говорить как ни в чем не бывало, хотя его колено опять потерлось о ее ногу.
– Посмотрим, что из этого получится. – Сойер помолчал, потом позвал: – Кейт.
Она насторожилась, понимая, что он собирается вернуться к запретной теме. Этого она не могла допустить.
– Ш-ш, – прошептала она, приложив два пальца к его рту. С губ Сойера готово было слететь проклятие, но помимо его воли у него вырвался стон. Он взял в рот пальцы Кейт и начал их нежно и нетерпеливо покусывать. По телу Кейт пробежал ток.
– Надо уходить, – тихо сказала она.
– Скоро пойдем. – Он говорил низким, хрипловатым голосом. – Но сначала ты еще раз будешь моей.
Их губы сомкнулись в поцелуе. Во второй раз все было иначе. Неистовая страсть уступила место нежности. Сойер все это время находился в ее лоне, и она почувствовала, как его член дрогнул, окреп и снова начал двигаться. Он входил и выходил все быстрее и быстрее, до тех пор, пока оба не застонали от счастья в ночной тишине.
До рассвета было еще далеко. Кейт высвободилась и легла на бок. Лунный свет скользил по мягким изгибам ее тела.
– Ты не жалеешь о том, что было? – спросил он.
Теперь она не избегала его взгляда.
– Не знаю, – ответила она неуверенно.
Он выдержал ее взгляд, потом вздохнул, встал и натянул джинсы. Кейт тоже потянулась за одеждой. Застегивая юбку, она услышала ставшее до боли знакомым:
– Кейт.
Не давая ему сказать больше ни слова, она торопливо пробормотала:
– Нет, прошу тебя. Мне надо идти.
Он пришел в ярость:
– Не хочешь ли ты сказать, что это была случайность?
Она вздрогнула:
– Я еще не решила.
– Неправда! Ты для себя все решила! – Ее резанул этот непримиримый тон. – Просто ты стремишься уйти от разговора. – Он перевел дыхание. – Но пойми, рано или поздно мы все равно столкнемся с этим вопросом.
«Мы». Опять этот бич.
– Надо идти.
– Кейт, да что же это такое, черт побери!
В его голосе звучала такая мука, что у нее сжалось сердце. Кейт готова была снова броситься к нему в
