– Войдите, – сказала она и, к своему удивлению, увидела Энджи.
– Могу поспорить, ты меня никак не ждала. – Улыбка Энджи получилась натянутой.
Кейт не отрицала:
– Действительно. Что тебя вдруг сюда привело?
– У меня в городе назначена встреча, и потом… – Энджи запнулась и неловко заерзала. – Мы договорились встретиться с Дэйвом, а я приехала пораньше.
Кейт тоже изобразила улыбку.
– Раз так – садись.
Энджи плюхнулась на стул и без предисловий начала:
– Ты знаешь, что я была у мамы?
Кейт пришла в замешательство:
– Знаю, но какое…
– Мама нашла у себя вот это и просила передать тебе. – Энджи привстала и протянула потрепанный конверт.
Кейт озадаченно посмотрела на него:
– Ума не приложу, что бы это могло быть?
– Открой – увидишь.
Неуверенность в голосе Энджи почему-то не насторожила Кейт. Она молча подняла клапан и вытащила маленький любительский снимок. Сначала на ее лице не отразилось ничего, но через мгновение оно побелело как снег.
– О-о, – простонала она.
Энджи встревоженно посмотрела на нее и встала со стула:
– Тебе плохо?
Кейт жестом отстранила ее.
– Нет… ничего. Просто я не ожидала… – Она не могла продолжать. Кейт никак не думала, что со старой фотографии на нее посмотрит крошечное детское личико. Долгие годы она переживала, что у нее нет хотя бы маленького снимка дочери.
У Кейт задрожали руки. Какая милая девочка. На фотографии она показалась Кейт еще красивее, чем в воспоминаниях: пухлые румяные щечки, аккуратно очерченный ротик, длинные ресницы.
– Ты сядь, прошу тебя. – Энджи сделала движение, чтобы поддержать ее под руку.
Кейт снова отстранила ее.
– Все в порядке. Просто в первую минуту это было такое потрясение…
– Я этого опасалась, но мама сказала, что надо тебе отдать. – Энджи испытывала неловкость. – Честно говоря, мы даже поспорили.
– Конечно, надо было отдать. – Кейт не могла оторвать глаз от детского лица. Сердце готово было выскочить у нее из груди. Глаза застилали слезы, но она тут же смахнула их ладонью.
Энджи стояла молча. Наконец Кейт подняла глаза:
– Прости, Энджи, мне надо побыть одной.
Энджи не скрывала облегчения.
– Конечно-конечно, мне все равно уже пора.
– Спасибо, – прошептала Кейт.
– Знаешь, Кейт…
– Прошу тебя, ничего больше не говори.
Оставшись одна, Кейт тяжело опустилась на стул. Ноги ее не держали. Душу наполнила ярость, и это было лучше, чем обжигающая боль.
– Чтоб тебе сгореть в аду, Томас Дженнингс!
Кейт не могла сказать, сколько времени она так просидела, как дошла до туалетной комнаты и вымыла лицо. Потом она посмотрела на себя в зеркало, чтобы убедиться, что на нем не осталось следов мучивших ее переживаний. Томасу еще воздастся по делам его.
Старая фотография подхлестнула ее страстное желание разыскать дочь; помочь в этом мог только один человек. У Кейт до сих пор дрожали колени. Она опять села за стол и потянулась к телефонному аппарату, но в этот момент настежь распахнулась дверь.
– Я ему говорила, что сюда нельзя! – отчаянно кричала Лесли из-за спины какого-то человека, которого Кейт видела впервые.
Кейт вся ощетинилась.
– Что это значит? Кто вы такой?
– Мик Престон, ваша честь.
