Из коридора доносилось нарочито громкое ворчанье Екатерины Федоровны:
– Совсем мать забыл! Только о себе и думает. А водит не пойми кого, прости господи. И где только такую шваль подобрал? На базаре?
Андрей сделал успокаивающий жест Айзе:
– Ты не обращай внимания. Это она так… Сейчас принесу воды и лекарство поищу. – Он вышел из комнаты и встал перед матерью, оттесняя ее на кухню. – Где у нас таблетки?
Екатерина Федоровна отступала, но продолжала ворчать:
– Хлеба от родного сына не дождешься.
– Да принесу я тебе хлеб! Принесу! – не выдержал Андрей. – У соседа возьму! Только замолчи.
– И за что мне такое наказание? У других дети как дети, а у меня… И орет еще. На мать орет!
Андрей решил промолчать. Словесную перепалку у нее выиграть невозможно. Он нашел лекарство и вернулся в комнату со стаканом воды. Девушка дрожала, свернувшись в кресле.
– Держи. Я аспирин и димедрол нашел. У тебя это, скорее всего, от нервов. Стресс. Пара таблеток должна помочь. Выпей.
Девушка покорно взяла таблетки.
– Сама справишься? Вот вода. А я сейчас приду.
Андрей вышел на лестничную клетку, позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыл полненький взъерошенный парень в линялой футболке и мятых спортивных штанах.
– О, Андрюха! – гаркнул он, выдохнув тяжелую смесь водочных паров в лицо соседу.
– Привет, Витек, – поморщился Власов, слегка отстраняясь. – Одолжи черного хлеба.
– Андрюха! Слышал, какая хрень творится? – Виктор Червяков махнул рукой поверх плеча. Из глубин квартиры раздавались звуки громко работающего телевизора. – Чечены опять бомбу рванули. Около «Рижской». Кучу народа завалили. Я б их, гадов…
– Почему ты думаешь, что чеченцы?
– А кто же еще?
– Может, это бандитские разборки?
– У метро бомбы взрывать? Не-е, Андрюха, отморозков не осталось. По телеку говорят, что смертница.
– Может, и так. Хлеб дай.
– Хорошо, что я на метро не езжу. «Газель» для меня, как второй дом.
– У тебя хлеб есть?
– Заходи, Андрюха. Водочки дерябнем. Водка – это жидкий хлеб!
– Сейчас не могу. Одолжи хлеба немного, а то мать достала бесконечным нытьем.
– Да мы не долго. Покалякаем малость, телек посмотрим.
– Не могу. Я не один.
– Во дела! А с кем?
– Ты хлеб дашь?
– Сейчас, Андрюха, сейчас.
Виктор исчез в темном коридоре. Вскоре он появился. Одна рука сжимала четвертинку хлеба, другая – бутылку водки.
– Спасибо.
Андрей перехватил хлеб, но сосед увязался вслед за ним.
– Шахидка чертова около метро бабахнула, – бубнил он сзади. – По телеку подтвердили. Жертв, говорят, много. Она хотела в вагоне грохнуть, но… – он осекся, увидев через приоткрытую дверь Айзу, сжавшуюся в кресле. – А это кто у тебя?
Андрей прошел на кухню.
– Мам, я хлеб принес!
Скрипнула дверь. Екатерина Федоровна высунулась из своей комнаты, глаза недовольно зыркнули на Виктора и Андрея.
– Не надо мне ничего! – громко выкрикнула она и хлопнула дверью.
– Здрасте, – одновременно со звучным ударом о косяк успел произнести сосед. – И до свиданья. Чего это она?
– А-а, – Власов махнул рукой. – Не обращай внимания.
Из-за стены послышалось раздраженное бурчание. Некоторое напряжение на лице соседа исчезло, ему явно понравилось, что мать Андрея заперлась в комнате.
Он с любопытством взглянул на девушку, быстро определил ее горское происхождение, нахмурился. Кулак, сжимавший бутылку водки, толкнул плохо приоткрытую дверь в комнату.
Глава 14
Только непосвященным кажется, что ФСБ сейчас – лишь жалкое подобие бывшего КГБ. В начале 90-х, когда все старое рушилось, может, так и было, но теперь, при новом президенте былая мощь всесильного ведомства была восстановлена, а кое в чем и приумножена.
Закрытая организация вновь работала, как хорошо отлаженный часовой механизм. Сотрудники могли не опасаться былых нападок журналистов. Более того, служба безопасности своих в обиду не давала и легко могла приструнить любого зарвавшегося писаку. В ведомство вновь потянулись молодые способные ребята, и не столько из-за денег, сколько из-за желания принадлежать к закрытой касте избранных. Их, как и сверстников в других развитых странах, притягивал романтический ореол главной спецслужбы страны. Спасибо голливудским киношникам, интеллект и мужество спецагентов и разведчиков они приукрасили, как могли.
Говоря современным языком, в стране был создан положительный имидж всесильной организации, простые граждане не стеснялись с ней сотрудничать, и качество расследований резко возросло.
Об этом с удовлетворением подумал полковник Григорьев, когда просмотрел в служебном компьютере материалы, собранные в рамках дела о взрыве двух самолетов. Успех был налицо.
За считанные дни были установлены личности террористок-смертниц, осуществивших кровавые акции. Отслежен путь их передвижения из Чечни в Москву. За два дня до взрывов обе летели одним рейсом, видимо, организаторы ознакомили их с правилами посадки и поведения на борту самолета. В деталях стало известно, как были приобретены билеты на роковые рейсы и как террористки прошли в самолет, минуя тщательный досмотр. Должностные лица, допустившие преступную халатность, и невольные соучастники уже задержаны.
Но это не очень-то радовало полковника. Непосредственный куратор девушек-смертниц, тот, кто их сопровождал и давал окончательные инструкции, каким-то образом остался в тени и не засветился. Более того, не было ясности, женщина это или мужчина. В одном случае вроде бы рядом видели женщину средних лет, в другом – молодой мужчина о чем-то говорил с террористками. Ни женщины, ни мужчины свидетели внятно описать не смогли.
Благодаря сопоставлению разных фактов, стало ясно, что в группе было четыре девушки-шахидки. Как правило, в подобных случаях их привозили из одного района, связанного с влиятельным полевым командиром, который таким образом отрабатывал деньги иностранных спонсоров.
Зная имена двух девушек, можно было очертить круг возможных подозреваемых. Досье на потенциальных смертниц постоянно пополнялось. И сейчас на роль двух неизвестных уже имелось несколько кандидатур.
Олег Александрович в очередной раз просмотрел список примет и фотографии из базы данных.
Удивленное юное лицо сменялось уставшим взглядом зрелой женщины с ореолом морщинок вокруг глаз. Фотографии, как правило, были для документов и не давали исчерпывающей картины, но полный перечень профессионально изложенных примет оживлял образ человека, делал его зримым и осязаемым.
Полковник еще раз прощелкал страницы с изображениями молодых девушек и удрученно протер уставшие глаза. Ни одна не подходила под описание единственной оставшейся в живых террористки.
Сейчас Григорьев ждал новые фотографии от коллег из Южного федерального округа. Они получили последние данные на террористку и спешно их отрабатывали.
Олег Александрович насыпал растворимый кофе в немытую чашку, залил кипятком. Каждый раз ходить
