Компьень как временное место захоронения), он занялся своей армией. Первым делом надо было увеличить численность войск, и Генрих IV, ожидавший подкрепления из Англии, решил овладеть нормандским побережьем. При этом, дабы обеспечить собственную власть в наиболее важных для него провинциях, он разделил свою армию на три корпуса: герцог де Лонгвиль и старый знакомый короля Лану по прозвищу Железная Рука с четырьмя тысячами человек двинулись занимать Пикардию; маршал д’Омон с таким же количеством войска — Шампань. Сам суверен с восьмьюстами всадниками и четырьмя тысячами пехотинцев двинулся на Дьеп, ключевой город Нормандии, который он надеялся занять без боя. Взятие этого города открыло бы выход к морю, что позволило бы установить сообщение с Лондоном. Однако в тот момент положение Генриха IV было критическим. Он в большей мере обладал оптимизмом, нежели реальными средствами для достижения успеха. Его противник герцог Майенн, и без того располагая полноценной армией, ожидал еще и прибытия испанского подкрепления, что позволило бы ему перейти в решающее наступление.
В этой критической ситуации главным ресурсом Генриха IV оказалось то, принято называть «человеческим фактором» — унаследованные от предков и усвоенные в суровой школе жизни свойства натуры и навыки общения. Живостью своего характера, непринужденностью в обращении с людьми и умением не лезть за словом в карман он завоевывал расположение тех, в ком был заинтересован. При этом скудость своих средств он с лихвой компенсировал щедростью обещаний, далеко не всегда выполнявшихся впоследствии. Он умел каждого убедить в том, что только ему одному он обязан короной и что мера его благодарности будет пропорциональна размеру оказанных ему услуг. Гугенотов он уверял в том, что открывает им свое сердце, доверяет им свои самые сокровенные чувства, как тем, с кем связывает свои самые заветные надежды. В обращении с католиками он был сама почтительность, признаваясь им в своем благорасположении к римской вере, что позволяло им надеяться на его скорое и несомненное обращение в католичество. Он умудрялся найти подход даже к простому народу, уверяя рядовых горожан и крестьян, что с большим почтением относится к их труду и сочувствует им, вынужденным переносить тяготы войны, более того, приносит им свои извинения за то, что вынужден возлагать на них бремя содержания армии, вместе с тем объявляя ответственными за это своих врагов. Он неустанно льстил дворянам, называя их истинными французами, хранителями отчизны, опорой королевского дома. Он обедал на публике и допускал каждого желающего поглазеть на самые интимные уголки его апартаментов, не скрывая своей теперешней бедности и обращая в шутку все, о чем не мог говорить серьезно. Всем своим образом жизни он соответствовал типу деревенского дворянина своего времени, в большей мере оставаясь воином, нежели королем, и комфортнее чувствуя себя в седле, чем в светском салоне.
Майенн начинает и проигрывает
В Нормандии Генриха IV поначалу ждало разочарование. Когда-то эта провинция являлась одним из оплотов кальвинизма, однако со временем позиции гугенотов там сильно пошатнулись. Генрих надеялся, что Руан с готовностью распахнет перед ним свои ворота, но просчитался. Соответственно, возникли трудности со снабжением армии. Чтобы удержать при себе воинство, он был вынужден прибегать к своему испытанному приему: льстить солдатам и множить обещания. К счастью для Генриха, события развивались стремительно, не оставляя времени для уныния. Филипп II, несмотря на постигшую его неудачу с «Непобедимой армадой», повлекшую за собой колоссальные финансовые потери, не собирался отказываться от взятой на себя роли «бича Божьего», призванного искоренить ересь. Смерть Генриха III и объявление Беарнца наследником королевского трона Франции подтолкнули его к решительным действиям. Поддерживая Майенна, Филипп рассчитывал на то, что сможет оказывать на Францию доминирующее влияние, возможно даже спровоцировать ее расчленение и тем самым устранить этого сильного конкурента в европейской политике. С этой целью он финансировал набор германских наемников, которые должны были совместно с войсками Лиги воевать против Генриха IV. Правда, Майенн был уверен, что у него достаточно сил, чтобы и в одиночку сокрушить крошечную королевскую армию, не дожидаясь подкрепления, обещанного Филиппом. Имея под своим командованием 4500 человек кавалерии, 12 тысяч аркебузиров, четыре тысячи пехотинцев и шесть тысяч швейцарских наемников, он 1 сентября 1589 года покинул Париж, направляясь в Нормандию.
Генрих IV не мог в открытом бою противостоять такой огромной армии, укомплектованной профессиональными военными, да к тому же еще фанатиками, готовыми умереть за веру. Оставалось лишь надеяться на то, что Дьеп будет к нему более благосклонен, чем Руан. Обладание этим портовым городом заключало в себе двойную выгоду: прежде чем дать открытое сражение, Майенн вынужден будет истощать свои ресурсы, ведя осаду, а кроме того, здесь легче будет получить помощь, обещанную Елизаветой Английской. Такова была роковая природа Религиозных войн: иностранное вмешательство (Филипп II — на стороне католиков, королева Елизавета — за протестантов) делало их бесконечно долгими и особенно тяжкими для французов. Итак, узнав о передвижении Майенна, Генрих IV направился к Дьепу, который 26 августа добровольно открыл ему свои ворота. И на сей раз Беарнцу помогли его простота и обходительность. Он сразу же завоевал сердца горожан, обратившись к ним с любезными словами: «Друзья мои, прошу без церемоний! Мне не надо ничего, кроме вашей дружбы, доброго хлеба, доброго вина и ваших доброжелательных лиц». А что бы он делал и чем закончилась бы его эпопея, если бы жители Дьепа не открыли ему ворота? Фортуна продолжала одаривать Беарнца своей благосклонностью.
Не теряя ни минуты, Генрих принялся за дело, как обычно в таких случаях, не щадя ни себя, ни других. Надо было срочно усилить оборону города. Направление движения Майенна и топография местности указывали на то, что армия Лиги займет долину реки Бетюн, при впадении которой в море на левом берегу и располагается город Дьеп; на противоположном берегу был пригород Полле. При слиянии рек Бетюн и Арк возвышался замок с тем же названием, стоявший на незначительном удалении от Дьепа. Генрих решил сделать из этого замка передовое укрепление, для чего его усилили рвом и разместили в нем артиллерию. Система траншей соединяла замок с городом.
Однако герцог Майенн, несомненно, извещенный своими лазутчиками о приготовлениях противника, изменил маршрут движения. Конные разъезды Генриха обнаружили, что полководец Лиги повернул к северу. Стало ясно, что он будет наступать не по долине реки Бетюн, а на пригород Полле. В этом случае Майенн должен был двигаться по долине другой реки — Ольны. В месте слияния ее с рекой Бетюн возвышался лесистый мыс. Генрих поспешил занять и укрепить этот мыс, срочно вырыв сеть траншей, аналогичную той, что была уже создана на левом берегу. По завершении этих работ Дьеп был защищен системой укреплений, опорными пунктами которой служили пригород Полле, цитадель Дьепа, мыс реки Ольны и замок Арк.
То, что обычно называют битвой при Арке, в действительности представляло собой предпринимавшиеся с переменным успехом в течение многих дней герцогом Майенном попытки овладеть той или иной из этих позиций. Современники в один голос свидетельствуют о неутомимой активности Генриха, не дававшего покоя ни своему духу, ни телу. Заражая всех своим неизбывным оптимизмом, он был вездесущ: казалось, его одновременно можно видеть во всех местах. Всё его королевство тогда умещалось на территории города Дьепа с близлежащими холмами, по которым он бодро скакал на своем белом коне. Вся его надежда была на скорое прибытие помощи из Англии.
Майенн разделил свое войско на две части: одну он лично повел на пригород Полле, а вторая под командованием герцога Немура двинулась по долине реки Ольны в направлении замка Арк. Предполагалось наступление сразу по двум направлениям. Сражения начались 16 сентября. Майенн не сумел овладеть пригородом Полле, оборону которого взял на себя сам Генрих. При попытке штурма полегло 600 лигёров. Больше преуспел Немур в долине Ольны, сумев занять ближайшую к укрепленному мысу деревню и тем самым создав для себя отличный опорный пункт. Видя это, Майенн временно отказался от намерения овладеть пригородом Полле и сконцентрировал свои силы в долине Ольны. Он ничуть не сомневался в своей победе, располагая двадцатью пятью тысячами личного состава, тогда как у Генриха было не более восьми тысяч человек. Правда, королевская армия имела позиционное преимущество, опираясь на хорошо подготовленную систему нительных сооружений. В течение четырех дней противники изучали друг друга. 20 сентября Генрих отдал последние распоряжения. На передней линии он разместил французскую инфантерию, на второй линии, в глубине долины, — легкую конницу, а в резерве — швейцарцев. В своем
