Алена махнула рукой:
– Она и не сердится. Это я готова тебя убить. – Она насмешливо посмотрела на Гелю: – Слушай, у тебя спина не чешется?
Геля удивилась:
– А что?
– Да так. Думаю, не режутся ли у тебя крылышки?
Я поднялся:
– Геля, нам пора.
Лена завопила:
– Да вы что, так мне и не расскажете, что тут без меня было?
Я хладнокровно посоветовал:
– Ты Алену расспроси, она тут в эпицентре событий присутствовала.
– Как же, расскажет она, – возмутилась Лена. – Мне теперь хоть помирай от любопытства.
– А ты у своего любимого Осмоловского все узнай, – вкрадчиво сказала Алена. – Вы с ним в последнее время ну о-очень сдружились.
Геля поцеловала девчонок, забрала свою сумку, и мы спустились к машине.
Она устроилась рядом со мной, на переднем сидении.
Несмотря ни на что, настроение у меня улучшилось.
Я спросил:
– Ты и в самом деле вчера поперлась проведывать Владку, или это произошло случайно?
– Изысканно выражаешься! – невесело засмеялась Геля. – Просто вчера Илья повел меня знакомиться с сестрой. Но, конечно, никаких откровенных разговоров с ней я не планировала. Я даже не знаю толком, догадывается ли Илья о том, что я с Виктором…Он познакомил нас, потом ушел разговаривать с врачом, а мы остались вдвоем. И вдруг Влада меня спрашивает: «Так вы и в самом деле с Ильей поженились?» Потом она помолчала и говорит задумчиво так: «Значит, у вас с Виктором все закончилось?» Я не стала лгать и изворачиваться. Говорю, да, мол, закончилось. Она видела те фотографии, может быть, нашла их у Виктора, потому что рассмотрела меня и говорит: «А в жизни вы даже моложе, чем на снимках.» И я объяснила ей, что молодость тут вовсе не при чем, что с Виктором мы расстались, наверное, потому что он все-таки любил именно ее, Владу. И посоветовала ей забыть все плохое и попробовать наладить свою семейную жизнь заново. Она сначала не верила мне, но я рассказала ей, как проводила все вечера в одиночестве, рассказала ей о своей неудавшейся поездке в Испанию. Рассказала ей о ссоре, окончательно разбившей наши хрупкие отношения. В общем, когда Илья с врачом вернулись, они увидели, что я плачу, а Влада утешает меня. Тогда мы и договорились, что приедем с Ильей к ней в гости, это действительно не очень далеко от нас. Меня ужасно мучает мысль, что она видела эти карточки и думает, что на них – я!
– Можешь не беспокоиться насчет тех фотографий, – мрачно заметил я. – Влада видела вовсе не их. Кто-то подбросил ей снимки, ни которых были ты и Виктор.
Геля подняла на меня испуганные глаза.
– Не дергайся, там все вполне пристойно. Просто для Влады не должно было остаться никаких сомнений в том, что с Виктором вас связывают настоящие чувства, а не просто хороший секс. Теперь я понял, почему снимки, которые получил Виктор, так отличались по характеру от тех, что подбросили Владе.
Она искренне воскликнула:
– А я теперь уже вовсе ничего не понимаю! Ты догадываешься, кто все это затеял?
– Нет, пока я этого не знаю. Но его портрет для меня приобрел еще одну новую черту: например, знание человеческой психологии, умение использовать какие-то факты в свою пользу.
Геля замолчала, а я задумался.
То, что мы скрыли от Ильи причину болезни Влады, вчера могло закончиться трагедией. Ничего удивительного в том, что он потащил молодую жену знакомиться с сестрой, не было. Конечно, Влада вспомнила и узнала на снимках Гелю. Просто счастье, что все так сложилось! И неудивительно, что Виктор так благодарил Гелю, теперь над ним перестанет висеть дамокловым мечом мысль о том, что Влада может все вспомнить.
– Приехали, – хмуро буркнул я. – Вылезай, пойдем знакомиться.
Геля испуганно глянула на меня:
– Может, не надо? Я и здесь прекрасно подожду.
– Пойдем, пойдем! – затеребил я ее.
Я увидел Нину в толпе приехавших, махнул ей рукой.
Меня опередили: навстречу ей, неуклюже ковыляя, бросился мальчишка лет шести, она присела и обняла его. К ним присоединились две женщины, одна постарше, и вторая, удивительно похожая на Нину, наверное, сестра, решил я. Пока они обнимались, мы с Гелей стояли в стороне.
Наконец, Нина заметила нас, подошла. Я наклонился и поцеловал ее в щеку:
– Вижу, что Петер дурака не валял, а делал все, как надо. Вид у тебя, во всяком случае, совершенно цветущий!
Нина засмеялась и спросила, кивнув в сторону Гели:
– Помирились? А что я тебе говорила? – Она обняла меня за талию и погрозила ей пальцем: – Разве можно такого парня оставлять одного? Уведут, моргнуть не успеешь!
Мы получили багаж, я помог женщинам загрузить его в машину.
Сестра Нины с интересом поглядывала в нашу сторону, и Нина оттащила меня в сторону, быстро сказала, сияя глазами:
– Петер мне сделал предложение. Можешь не верить, но я согласилась! Он обещал договориться с отпуском и приехать за нами.
Я поцеловал ее руку:
– Что ж, кому счастье, как не вам.
Она скосила глаза в сторону Гели:
– Что-то не вижу в твоих глазах особой радости. Опять что-то не так?
Я прижал ее руки, поднес к своему лицу:
– Нина, я тебе потом все-все расскажу, хорошо? Ты мне завтра позвони, я подъеду и заберу документы на оплату лечения, как договаривались.
Уже на ходу я оглянулся и подмигнул ей:
– Не грусти, сестренка! Приедет Петер, еще попразднуем!
Геля помахала им рукой, повернулась ко мне:
– Красивая.
Я согласился:
– Очень. И человек замечательный. Этот мальчишка – ее сын, у него болезнь какая-то сложная. Нужна дорогостоящая операция, пересадка костного мозга. Я обещал помочь.
Геля вздохнула:
– Она тебе нравится?
– Нравится.
– Что-то мне подсказывает, что ты ей тоже очень нравишься. Не стоило тебе уезжать. Может быть, у вас все сошлось бы.
Я упрямо наклонил голову:
– А вот это ты оставь. Нина – замечательная девушка, и может составить счастье мужика, который ее будет любить по-настоящему. А использовать ее в качестве болеутоляющего – извини, просто непорядочно. И, кроме того, она собирается замуж за моего друга. Они там, в горах, познакомились. Я ведь до последнего надеялся, что ты согласишься поехать со мной, и Петеру обещал, что познакомлю вас. Он сначала так и решил, что Нина – та девушка, с которой я собирался приехать. А потом я уж увидел, что Нина ему нравится. Должен же хоть кто-то в мире быть счастлив?
Она неожиданно накрыла мою руку на руле своей.
– Павел, ты прости меня, пожалуйста, прости, если можешь…
Я кое-как съехал на обочину, повернулся к ней.
– Геля, я чего-то не знаю? Что еще случилось?
