нездоровье.
(Во время разгула оголтелого антисталинизма, когда о И. В. Сталине можно было писать всякую гадость, и газеты с удовольствием печатали это, борзописцы-«публицисты» понавыдумывали, что в правом ящике своего письменного стола И. В. Сталин держал наготове заряженный пистолет, чтобы лично пристрелить Тито… А это всё было результатом того, что Хрущёв рассказывал на ХХ съезде, что потеряв чувство реальности, Сталин даже заявил (кому конкретно?): «Достаточно мне пошевелить мизинцем, и Тито больше не будет. Он падёт. У меня, — самозабвенно сочиняет Хрущёв, — есть сведения, правда требующие дополнительного изучения, о конкретных мерах по устранению Тито, которые предложил Сталин. Только вот почему они не были осуществлены — остаётся тайной» — Л. Б.).
Выступил В. М. Молотов, который перечислил все действия Болгарии и Югославии, не согласованные с СССР. Когда Молотов зачитал абзац из болгаро-югославского договора о готовности сторон выступить «против любой агрессии, с какой бы стороны она ни исходила», И. В. Сталин резонно заметил: «Но ведь это же превентивная война, это самый обычный комсомольский выпад. Это обычная громкая фраза, которая даёт пищу врагу». Затем обратил свой праведный гнев на Г. Димитрова: «Вы и югославы не сообщаете о своих делах, мы обо всём узнаём на улице. Вы ставите нас перед свершившимися фактами!». Молотов суммировал: «А всё, что Димитров говорит, что говорит Тито, за границей воспринимается, как сказанное с нашего ведома».
Совещание продолжилось и на следующий день и завершилось подписанием соглашения СССР с Болгарией и Югославией о консультациях по внешнеполитическим вопросам.
1 марта в Белграде проходит расширенное заседание политбюро, где Тито заявляет: «Югославия подтвердила свой путь к социализму. Русские по-иному смотрят на свою роль. На вопрос надо смотреть с идеологической точки зрения. Правы мы или они? Мы правы… Мы не пешки на шахматной доске… Мы должны ориентироваться только на свои силы». Тито согласился с мнением одного из членов политбюро, что «политика СССР — это препятствие к развитию международной революции».
Таким образом, инициатором разрыва с Советским Союзом была югославская сторона, а вовсе не И. В. Сталин, как это утверждал Хрущёв.
(Подобно тому, как Геббельс принёс в Гитлеру в бункер «радостную» весть о кончине Франклина Рузвельта, так и югославские лидеры испытывали чувство глубокого удовлетворения при известии о тяжёлом состоянии И. В. Сталина. Югослав Владимир Дидиер, биограф Иосипа Броз Тито, так описывает реакцию югославских «верхов» на это сообщение: «4 марта 1953 года ТАНЮГ мне сообщило, что Сталин тяжело болен. Я позвонил Джидо (Миловану Джиласу — Л. Б.). Он тоже ничего не знал. По специальному телефону он сообщил об этом «Старику» (кличка Тито — Л. Б.), Бевцу (кличка Эдварда Карделя — Л. Б.) и Марко (кличка Александра Ранковича — Л. Б.). Я оделся и направился к Вукмановичу-Темпо, чтобы сообщить радостную весть… Я ворвался в его канцелярию, и мы обнимались от радости… Пришёл Джидо. Он сказал мне: «Я очень рад, что мы били Сталина, когда он был ещё в полной силе…». И в благодарность за радостную весть подарил мне золотые часы, подаренные ему самому Тито». (Цит. по кн: Докучаев М. С. История помнит. М.: Соборъ, 1998. С.379).
(И это в те дни, когда весь мир скорбел вместе с советским народом по поводу кончины И. В. Сталина… — Л. Б.).
Югославские лидеры так и не поняли, что их необдуманные шаги на мировой арене, предпринятые без согласования с Кремлём и вопреки его намерениям, в условиях «холодной войны», когда Советский Союз не располагал атомным оружием, были опасны для судеб мира. Но И. В. Сталин не мог тогда и публично заявить, что Югославия бросает вызов империализму Запада, а СССР сдерживает её, поскольку в этом случае вему миру было бы понятно, насколько СССР опасается (и это было так — Л. Б.) ядерного конфликта. Это обстоятельство лишь спровоцировало бы наиболее агрессивные англо- американские круги на немедленное выступление против СССР, может даже с применением атомного оружия, ведь реакционные круги США во главе с президентом Трумэном, окрылённые опытом Хиросимы и Нагасаки, вынашивали безумные планы единовременного уничтожения 300 городов Советского Союза.
Всего этого не знал, да и не должен был знать, первый секретарь республиканской парторганизации Хрущёв, у которого просто не было допуска к государственным секретам особой важности.
АЛЕКСАНДР ФАДЕЕВ И «ЧЕЛОВЕКИ ОТТЕПЕЛИ»:
ЭРЕНБУРГ, ЧУКОВСКИЙ, РОММ, ШОСТАКОВИЧ, ТВАРДОВСКИЙ, ПОГОДИН, КАЗАКЕВИЧ, ГРОССМАН
Хрущёвская «оттепель»
В своих «Воспоминаниях» Хрущёв пишет: «Слово «оттепель» пустил в ход Эренбург. Он считал, что после смерти Сталина наступила в жизни людей оттепель. Решаясь на приход оттепели и идя на неё сознательно, руководство СССР, в том числе и я, одновременно побаивались её: как бы из-за неё не наступило половодье, которое захлестнёт нас и с которым нам будет трудно справиться. Опасались, что руководство не сумеет справиться со своими функциями и направлять процесс изменений по такому руслу, чтобы оно оставалось советским». Вот это да! Вот это признание!
Теперь на минуту представим, что Хрущёва не «ушли» в 1964 — м, и он благополучно правит еще семь лет до самой своей смерти в 1971– м и что его преемником сразу же становится делегат ХХII съезда, первый секретарь Ставропольского крайкома партии Михаил Горбачёв. Достигли бы мы коммунизма в 1980 году, как об этом было торжественно провозглашено в Программе КПСС, принятой на том самом ХХII съезде? Или буржуазный переворот произошел бы не в августе 91-го, а, по сроку правления «тоже Сергеича», в августе 77-го? И чем, как не «половодьем», была гнусная горбачёвская перестройка, целью которой стал грабёж общенародной социалистической собственности, а идеологическим оружием — воинствующий антисталинизм? А она ведь была прямым продолжением хрущёвской «оттепели».
А «половодье» могло и наступить тогда…
Пожалуй, этим страхом перед «половодьем» можно объяснить тот факт, что выступивший в феврале с резкими нападками на И. В. Сталина Хрущёв летом того же 1956 года заявил, что «партия не позволит отдать имя Сталина врагам коммунизма», а на юбилейной сессии Верховного Совета СССР, посвящённой 40 -летию Великой Октябрьской социалистической революции, сказал: «Критикуя неправильные стороны деятельности Сталина, партия боролась и будет бороться со всеми, кто будет клеветать на Сталина… Как преданный марксист-ленинец и стойкий революционер, Сталин займёт должное место в истории!».
Уже 5 апреля 1956 года в газете «Правда» вышла статья «Коммунистическая партия побеждала и побеждает верностью ленинизму», в которой резко порицались те, кто под видом осуждения культа личности пытаются поставить под сомнение правильность политики партии», а 7 апреля в этой же газете была дана перепечатка из китайской «Жэньминь жибао» (автором данной статьи, по утверждению историка Роя Медведева, является сам Мао Цзедун — Л. Б.). В статье «об историческом опыте диктатуры пролетариата» содержалось фактическое неприятие курса на десталинизацию.
И, наконец, 2 июля «Правда» публикует большое постановление ЦК КПСС от 30 июня 1956 года «О преодолении культа личности и его последствий», которое историки расценивают, как шаг назад от пресловутого «доклада»…
14 мая 1957 года Хрущёв выступил на встрече с участниками правления Союза писателей СССР, где сказал, что среди интеллигенции «нашлись отдельные люди, которые начали терять почву под ногами, проявили известные шатания и колебания в оценке сложных идеологических вопросов, связанных с преодолением последствий культа личности. Нельзя скатываться на волне критики к огульному отрицанию положительной роли Сталина, выискиванию только теневых сторон и ошибок в борьбе нашего народа за победу социализма».
