Фрэнк посмотрел по сторонам, а потом вновь на Джека.
– Я знаю, что рискую, но я стал полицейским не для того, чтобы посылать людей за решетку за те преступления, которых они не совершали. Слишком много виновных разгуливает на свободе.
– Так какие же факты не вяжутся друг с другом?
– В протоколах, которые вы получите, вы сами кое-что заметите, но я убежден, что Лютер Уитни совершил кражу со взломом в этом доме, и также убежден, что он не убивал Кристину Салливан. Но...
– Но вы думаете, что он видел убийцу.
Фрэнк откинулся на спинку стула и посмотрел на Джека широко раскрытыми глазами.
– И давно вы об этом догадались?
– Недавно. И что вы думаете по этому поводу?
– Я думаю, что его почти застукали, когда он запустил руку в горшочек с медом, а потом ему пришлось прятаться в этом горшочке.
Джек выглядел озадаченным. Фрэнк вкратце рассказал ему о тайнике, несообразных уликах и своих собственных сомнениях.
– Таким образом, все это время Лютер находится в тайнике и наблюдает за миссис Салливан и тем, кто с ней пришел. Затем происходит нечто, и ее убивают. Потом Лютер наблюдает, как убийца уничтожает все следы.
– Именно так я это себе и представляю, Джек.
– Поэтому он не идет в полицию, так как не хочет попадаться сам.
– Это многое объясняет.
– Кроме одного: кто это сделал.
– Очевидный подозреваемый – ее муж, но я в это не верю.
Джек подумал об Уолтере Салливане.
– Согласен. Тогда кто еще может быть на примете?
– Тот, с кем она встречалась той ночью.
– Судя по тому, что вы рассказали о сексуальной жизни покойной, круг кандидатов суживается до пары миллионов человек.
– Я не говорил, что все будет просто.
– Что ж, у меня предчувствие, что это не совсем обычный паренек.
– Отчего же?
Джек отпил кофе и посмотрел на свой ломтик яблочного пирога.
– Послушайте, лейтенант...
– Называйте меня Сет.
– Хорошо, Сет, теперь мы вступаем в область домыслов и догадок. Мне понятны ваши соображения, и я ценю предоставленные вами сведения, но...
– ...Но вы не вполне уверены, что можете мне доверять, и в любом случае вы не хотите говорить ничего, что может навредить вашему клиенту?
– Что-то вроде этого.
– Спасибо за откровенность.
Они расплатились и вышли на улицу. Когда они возвращались, вновь повалил снег и так сильно, что стеклоочистители едва успевали его сметать.
Джек взглянул на Фрэнка, который отвлеченно смотрел вперед, возможно, просто задумавшись, а может быть, и ожидая, что Джек заговорит первым.
– Хорошо. Я рискну, мне ведь почти нечего терять, правда?
Фрэнк продолжал смотреть вперед.
– На мой взгляд, да.
– Предположим, что Лютер был в том доме и видел, как убили женщину.
Фрэнк повернулся к Джеку; глаза следователя выражали облегчение.
– Так.
– Чтобы представить его реакцию, надо знать Лютера, знать его образ мышления. Он – один из самых непоколебимых людей, которых мне доводилось встречать. Знаю, что его судимости вроде бы говорят об обратном, но он – чрезвычайно надежный и заслуживающий доверия человек. Если бы у меня были дети, и мне нужно было бы их с кем-то оставить, я бы без колебаний оставил их с Лютером, так как уверен, что под его присмотром они в полнейшей безопасности. Он необычайно одаренный человек. Он понимает абсолютно все. У него потрясающие самообладание и самоконтроль.
– Все, за исключением того, что его дочь заманила его в ловушку.
– Верно, исключая это. Он ничего бы не заподозрил. Никогда.
– Но мне знаком подобный тип людей, Джек. Некоторые из парней, которых я накрыл, если не считать безобидной привычки брать без спроса чужие вещи, были одними из самых честных и благородных людей, которых я когда-либо видел.
– И если Лютер видел, как убили эту женщину, уверяю вас, он нашел бы способ сообщить полиции. Он бы этого так не оставил. Не смог бы оставить! – Джек мрачно посмотрел в окно.
– Если бы?..
Джек повернулся к нему.
– Если бы не какая-нибудь серьезная причина. Например, он знал этого человека или знал что-то о нем.
– Вы хотите сказать, что это был такой человек, что люди едва ли поверили бы Лютеру?
– Именно так, Сет. – Джек повернул за угол и остановился около спортзала Ассоциации молодых христиан. – До этого происшествия я никогда не видел Лютера испуганным. А теперь он испуган. Скажу больше: он в ужасе. Он даже взял на себя всю ответственность за случившееся, и я не знаю, почему. Он ведь убрался из страны от греха подальше.
– А затем вернулся.
– Правильно. Это до сих пор мне непонятно. Кстати, не подскажете ли дату возвращения?
Фрэнк пролистал записную книжку и назвал дату.
– Так, что же, черт возьми, случилось в период между убийством Кристины Салливан и его возвращением?! Что могло заставить его вернуться?
– Могло случиться все что угодно. – Фрэнк покачал головой.
– Нет, случилось что-то важное, и если бы мы смогли выяснить что именно, тогда вся картина могла проясниться.
Фрэнк убрал записную книжку и рассеянно провел рукой по приборной панели.
Джек поставил машину на место парковки и откинулся на спинку сиденья.
– И он боится не только за себя. Он боится и за Кейт.
Фрэнк недоумевал.
Полагаете, ей кто-то угрожал?
Джек покачал головой.
– Нет. Он сказала бы мне. Думаю, Лютеру дали понять, что либо он будет молчать, либо... что-то случится.
– Думаете, это те же люди, которые пытались его застрелить?
– Может быть. Не знаю.
Фрэнк сцепил руки в один кулак и посмотрел в окно автомобиля. Потом глубоко вздохнул и опять повернулся к Джеку.
– Знаете, вам нужно разговорить Лютера. Если он скажет нам, кто убил Кристину Салливан, я буду настаивать на условном освобождении и общественных работах в обмен на его сотрудничество; он не будет сидеть. Черт, если он согласится, Салливан даже, возможно, оставит у него украденное.
– Вы обещаете настаивать?
– Скажем так: я впихну это в глотку Горелику. Идет? – Фрэнк протянул руку Джеку.
Джек вяло пожал ее, внимательно рассматривая полицейского.
– Идет.
Фрэнк вышел из машины, но вдруг опять всунул голову в салон.
