обвела рукой комнату.
Агенты переглянулись. Им доводилось слышать много звуков из спален, где бывал их шеф. Некоторые могли быть истолкованы как звуки агрессии, некоторые – нет. Но до сих пор все заканчивалось благополучно.
– Ничего необычного, – ответил Бертон. – Потом мы услышали крик президента и вошли. Нож был дюймах в трех от его груди. Остановить его могла только пуля.
Он стоял, вытянувшись, и смотрел прямо ей в глаза. Они с Коллином выполнили свою работу, и этой женщине не удастся повернуть дело иначе. Их никто не посмеет обвинить.
– В этой комнате был нож? – недоверчиво спросила она Бертона.
– Будь моя воля, президент не ездил бы на эти... маленькие экскурсии. В половине случаев он не позволяет нам проверять все заранее. У нас не было возможности осмотреть комнату. – Он взглянул на нее.
– Он президент, мэм, – добавил Бертон, как будто это положение все оправдывало.
А для Рассел так оно и было, и Бертон прекрасно это понимал.
Рассел внимательно оглядела комнату. Когда Алан Ричмонд предложил ей участвовать в предвыборной кампании, она была профессором политологам в Стэнфорде и известна в масштабах страны. Ричмонд казался таким неукротимым, что каждый хотел присоединиться к его команде.
Она стала главой администрации президента и имела все шансы стать государственным секретарем в случае переизбрания Ричмонда, чего, как все полагали, он без труда добьется. Как знать, может быть, именно теперь формируется пара Ричмонд – Рассел? Они были великолепными деловыми партнерами: она – стратег, он – мастер политических кампаний. Их шансы росли с каждым днем. Но теперь?.. Теперь, когда перед ней труп и пьяный президент в доме, который должен быть пустым.
Рассел почувствовала, что скорый поезд резко затормозил. Затем она отогнала от себя эти мысли. Неужели им помешает этот кусок мертвой человеческой плота? Нет, ни за что!
Бертон сдвинулся с места.
– Может быть, вызвать полицию, мэм?
Рассел посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– Бертон, позвольте мне напомнить вам, что наша работа – защищать интересы президента в любой ситуации, и ничто – повторяю, ничто – не является более важным. Вам понятно?
– Мэм, леди мертва. Я полагаю, мы...
– Правильно. Вы с Коллином застрелили женщину, и она мертва. – Сорвавшись с губ Рассел, слова повисли в воздухе.
Коллин потер палец о палец, рука его инстинктивно потянулась к кобуре. Он уставился на то, что недавно было миссис Салливан, как будто мог вернуть ее к жизни.
Бертон пожал огромными плечами и подошел ближе к Рассел, так что разница в их росте стала еще более заметной.
– Если бы мы не выстрелили, президент бы погиб. Это наша работа. Делать так, чтобы президент был жив и здоров.
– Вы опять правы, Бертон. И теперь, когда вы предотвратили его убийство, как вы объясните полиции, жене президента, вашему начальству, юристам, прессе, Конгрессу, финансистам, всей стране, всему этому чокнутому миру, почему президент оказался здесь?! Что он здесь делал? И при каких обстоятельствах вы и агент Коллин застрелили жену одного из самых богатых и влиятельных людей в Штатах?Ё Если вы вызовете полицию или еще кого-то, то именно этим вам придется заниматься. А теперь, если вы готовы принять на себя полную ответственность за такой поворот событий, берите трубку и звоните.
Бертон побледнел. Он отступил на шаг, теперь его преимущество в росте не имело значения. Коллин застыл на месте, глядя в сторону. Он никогда не слышал, чтобы с Биллом Бертоном разговаривали подобным образом. Тот мог сломать шею Рассел одним движением руки.
Бертон еще раз взглянул на труп. Как это можно правдоподобно объяснить? Ответ был прост: никак.
Рассел внимательно изучала его лицо. Бертон бросил на нее ответный взгляд. Глаза его бегали из стороны в сторону, он старался не смотреть на нее в упор. Она выиграла. Рассел снисходительно улыбнулась и кивнула. Теперь инициатива принадлежит ей.
– Сварите кофе, полный кофейник, – приказала она Бертону, воспользовавшись этой сменой ролей. – А затем станьте у входной двери на тот случай, если у нас вдруг будут поздние гости.
– Коллин, сходите к машинам и переговорите с Джонсоном и Варни. Ничего подробно им не сообщайте. Скажите пока, что произошел несчастный случай, но с президентом все в порядке. Больше ничего. И пусть остаются там. Понятно? Когда будет нужно, я вас позову. Мне надо все обдумать.
Бертон с Коллином кивнули и вышли. Они привыкли подчиняться приказам, отдаваемым начальством. И Бертон не искал неприятностей на свою голову. В конце концов, они ему не оплачиваются.
Лютер не двигался с места с тех пор, когда пули пробили череп женщины. Он боялся пошевелиться. Шок постепенно прошел, но взгляд его постоянно возвращался к тому, что недавно было живым человеческим существом. В прошлом ему довелось лишь однажды наблюдать убийство. Трижды осужденного педофила, в позвоночник которого вонзилось четырехдюймовое лезвие ножа, бывшего в руках его малопривлекательного дружка. Теперь на него нахлынули совершенно другие эмоции, как будто он был единственным пассажиром судна, заплывшего в незнакомую гавань. Все казалось чужим. Любой изданный им звук мог стать роковым. Пока у него не подкосились ноги, он медленно сел обратно в кресло.
Он наблюдал, как Рассел обошла комнату, наклонилась над трупом, но не прикасалась к нему. Затем она подняла нож, взяв его за лезвие носовым платком. Она долго и напряженно смотрела на предмет, чуть было не оборвавший жизнь ее шефа и сыгравший роковую роль в судьбе другого человека. Она осторожно положила нож в свою кожаную сумочку, которую поставила на тумбочку около кровати, и засунула платок обратно в карман. Она бегло осмотрела растерзанное тело, совсем недавно бывшее Кристиной Салливан.
Она невольно восхищалась тем, как Ричмонд обставляет свои фривольные приключения. Все его “подружки” были богатыми и известными женщинами, и все – замужем. Это гарантировало, что новости о его адюльтерах не появятся в какой-нибудь бульварной газетенке. Всем его женщинам, так же как и ему, было что терять, и они это отлично сознавали.
Ох уж эта пресса. Рассел улыбнулась. Президент находился под пристальным вниманием журналистов. Он не мог сходить в туалет или выкурить сигару так, чтобы читатели не узнали об этом в мельчайших подробностях. По крайней мере, так думали сами читатели. И это мнение основывалось преимущественно на переоценке возможностей прессы без учета способности журналистов высасывать сенсации из пальца. Они не понимали, что хотя администрация президента из-за неспособности справиться со всеми проблемами, стоящими перед страной, могла утратить часть своей огромной власти, сам президент был окружен абсолютно верными и способными к действию людьми. Теми людьми, чьи навыки в проведении секретных мероприятий позволяли скрывать многое от пронырливых журналистов, любящих стряпать сенсационные статьи, чтобы попасть на первые полосы вечерних газет. При желании президент мог передвигаться так, что никто и не знал о его местонахождении. Он мог даже исчезнуть с политической сцены на неопределенно долгое время, хотя это противоречило принципам работы благополучного политика. И все это было возможно благодаря одной группе людей.
Секретная служба. Они были лучшими из лучших. Эта элитная группа подтверждала свою репутацию в течение многих лет и подтвердила еще раз, планируя это последнее мероприятие.
Вскоре после полудня Кристи Салливан вышла из своего салона красоты в северо-западной части города. Пройдя один квартал, она свернула в подъезд жилого дома и через тридцать секунд вышла, одетая в длинный плащ с капюшоном, который достала из сумочки. Темные очки закрывали ее глаза. Она прошла несколько кварталов, разглядывая витрины, затем спустилась в метро. Она проехала несколько станций, поднялась наверх, прошла еще два квартала и оказалась в переулке между двумя предназначенными к сносу домами. Двумя минутами позже из переулка появилась машина с затемненными стеклами. За рулем сидел Коллин. Кристи Салливан села на заднее сиденье. Вместе с Биллом Бертоном она находилась в потайном месте, пока президент не присоединился к ним вечером.
