Они забрали лестницу и ушли. Едва закрылась дверь, Стоун сел и пополз на ягодицах к верстаку. Поднялся на ноги, ухватил с верстака нож для вскрытия картонных коробок, сел обратно на пол и подобрался к Аннабель.
– Быстро возьмите нож и перережьте мою веревку. В темпе! У нас меньше трех минут.
Они лежали спиной к спине. Аннабель водила лезвием вверх-вниз, так быстро, как могла. Один раз она задела ему руку, и Стоун сморщился от боли, но прошептал:
– Давайте, давайте, не обращайте внимания. Быстрее! – Он не отводил взгляда от подвешенного баллона. Ему было видно то, чего не видела Аннабель. На баллоне был прикреплен таймер, и он быстро отсчитывал секунды.
Аннабель уже чувствовала, что руки вот-вот вывернутся из плечевых суставов. Пот заливал ей глаза.
Наконец Стоун ощутил, что веревка поддается. У них осталась всего минута. Он напряг руки и раздвинул, облегчая ей работу. Она еще несколько раз резанула по веревке, и та отвалилась. Стоун сел, быстро развязал веревку на ногах и вскочил. Он и не пытался дотянуться до баллона – тот висел слишком высоко. Да даже если бы он добрался туда и отключил таймер, убийцы тут же поняли бы, что здесь что-то не так, поскольку не слышали бы шипения выходящего газа. Вместо этого он схватил баллон с кислородом и газовую маску, которую заметил еще в прошлый свой визит сюда, и бросился к Аннабель. У них оставалось тридцать секунд.
Он ухватил ее за связанные руки и втащил за сваленные в кучу инструменты и какое-то оборудование. Накрыл сверху куском брезента, прижался головой к Аннабель, приложил маску к их лицам и открыл вентиль баллона. Тихое шипение и ощущение легкого дуновения на лицах – сработало!
Минуту спустя раздался хлопок, за которым последовал рев, похожий на грохот водопада. Он продолжался десять долгих секунд, пока CO2 под мощным давлением не вышел из баллона и не заполнил все помещение. При этом имел место и «снежный эффект» – температура здорово упала, и Стоун с Аннабель начали дрожать от холода. Они изо всех сил вжимали лица в кислородную маску, но Стоун буквально ощущал, как газ из баллона, нависавшего над ними, вытягивает из него жизнь. Он, как спрут, тянул к ним свои щупальца, жадно поглощая молекулы кислорода. Аннабель в панике все теснее и теснее прижималась к Оливеру.
Несмотря на приток кислорода, мысли Стоуна начали путаться. Он чувствовал себя так, словно находится в реактивном истребителе, устремляющемся ввысь, – сила ускорения тянет голову куда-то назад и вверх, угрожая и вовсе оторвать. Оливер мог теперь представить себе тот ужас, который испытал Джонатан де Хейвн в последние мгновения жизни, когда не мог вдохнуть.
Рев прекратился почти так же мгновенно, как начался. Аннабель отодвинулась, отталкивая от лица маску, но Стоун остановил ее, прошептав:
– Содержание кислорода еще слишком низкое. Надо подождать.
Потом он услышал, как включился вентилятор. Время тянулось и тянулось, а Стоун уже не сводил глаз с двери. Потом он отодвинул маску, прижав ее к лицу Аннабель. Осторожно вдохнул, потом еще раз. Отбросил брезент, поднял ее, взвалил себе на плечо и отнес туда, где она лежала раньше. Двигаясь как можно тише, он поднял почти опустевший кислородный баллон и встал за дверь.
Долго ему ждать не пришлось. Минуту спустя дверь открылась, и первый из головорезов вошел внутрь. Стоун ждал. Когда появился и второй, Оливер с силой обрушил баллон ему на голову, разбив череп и уложив его на месте. Тот упал как подкошенный.
Первый в панике обернулся, хватаясь за пистолет. Баллон угодил ему в лицо, отшвырнув к верстаку, прямо на закрепленные на нем тиски. Он вскрикнул от боли и схватился за лицо, залитое кровью. Стоун еще раз с силой опустил баллон – прямо ему на голову. Тот рухнул на пол, а Стоун бросился к Аннабель и развязал ее. Она, пошатываясь, встала.
– Напомни потом, чтобы я никогда тебя не злила…
Лицо ее было белым как полотно.
– Пошли отсюда, а то еще кто-нибудь притащится.
Они выскочили за дверь, перелезли через ограду и побежали по улице. Три минуты спустя им пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Пот грязными ручейками стекал по лицам обоих. Они судорожно хватали ртом воздух. Потом они пробежали еще с четверть мили и наконец присели у кирпичной стены какого-то склада.
– Они мой телефон забрали, – сказал Стоун, пытаясь восстановить дыхание. – Кстати, я уже слишком стар для такого дерьма. Серьезно.
– Мой тоже… Да и я не девочка… – ответила она, задыхаясь. – Оливер, Трент был в доме, я видела его отражение в зеркале.
– Ты уверена?
– Точно, это был он.
Стоун огляделся.
– Надо связаться с Калебом и Милтоном.
– После того что случилось с нами, думаешь, у них все в порядке?
– Не знаю. – Он с трудом встал, протянул ей руку и помог подняться.
Когда они двинулись дальше, она вдруг чуть замедлила шаг и спросила:
– Именно так и погиб Джонатан?
Он остановился и повернулся к ней:
– Да. Мне очень жаль…
Она вытерла скатившуюся по щеке слезу.
– Господи!
– Да уж! – кивнул Стоун. – Послушай, Сьюзен, мне не следовало вовлекать тебя во все эти дела.
– Во-первых, меня зовут вовсе не Сьюзен.
– О'кей.
– Во-вторых… скажи мне свое настоящее имя, и я тебе скажу свое.
Стоун колебался лишь долю секунды:
– Франклин, но друзья зовут меня Фрэнк. А тебя?
– Элинор, но друзья зовут меня Элли.
– Значит, Франклин и Элинор? – Вид у него был довольно озадаченный.
– Ты сам начал. – Она улыбнулась, но глаза ее были полны слез, и сама она вся дрожала. – Ох, бедный Джонатан!
Стоун притянул ее к себе, пытаясь приободрить.
– Не могу поверить. Я его сто лет не видела.
– Ничего, все в порядке, раз он тебе по-прежнему небезразличен.
– Я и сама этого не знала до последней минуты.
– Не страшно.
– Ладно, это сейчас пройдет. Можешь поверить, со мной бывало и похуже. – Сказав это, Аннабель вдруг безутешно зарыдала. Стоун прижал ее к себе, так что ее ноги оторвались от земли и они оба свалились на землю, но Стоун продолжал прижимать ее к себе, а ее пальцы прямо-таки впились ему в спину. Рубашка на его груди промокла от ее слез.
Пару минут спустя она перестала плакать, лишь еще пару раз судорожно всхлипнула. Оттолкнув его, Аннабель вытерла рукавом опухшие глаза и мокрый нос.
– Извини, я еще никогда – честно! – никогда так не теряла над собой контроль, – с трудом проговорила она.
– Плакать, когда теряешь по-настоящему близкого человека, вовсе не преступление.
– Дело не только… Словом… Никогда…
Стоун закрыл ей ладонью рот и тихо сказал:
– На самом деле меня зовут Джон. Джон Карр.
Аннабель на секунду напряглась, но сразу расслабилась.
– А я Аннабель Конрой. Рада познакомиться, Джон. – Она резко выдохнула. – Вот ведь какая штука, со мной такое крайне редко случается!
