Лишь манием руки, лишь острым взглядом,И алый мак цветет, горит, грозит.И мы, на миг живые — с трупом рядом,Дрожим, сознав, что мы осуждены,За то, что бросив Рай с безгрешным садом,Змеиные не полюбили сны.
Черный и белый
Шумящий день умчался к дням отшедшим.И снова ночь. Который в мире раз?Не думай — или станешь сумасшедшим.Я твой опять, я твой, полночный час.О таинствах мы сговорились оба,И нет того, кто б мог расторгнуть нас.Подвластный дух, восстань скорей из гроба,Раскрыв ресницы, снова их смежи,Забудь, что нас разъединяла злоба.Сплетенье страсти, замыслов, и лжи,Покорное и хитрое созданье,Скорей мне праздник чувства покажи.О, что за боль в минуте ожиданья!О, что за блеск в расширенных зрачках!Ко мне! Скорее! Ждут мои мечтанья!И вот на запредельных берегахЗажглись влиянья черной благодати,И ты со мной, мой блеск, мой сон, мой страх.Ты, incubus таинственных зачатий,Ты, succubus, меняющий свой лик,Ты, первый звук в моем глухом набате.Подай мне краски, верный мой двойник.Вот так. Зажжем теперь большие свечи.Побудь со мной. Диктуй свой тайный крик.Ты наклоняешь девственные плечи.Что ж написать? Ты говоришь: весну.Весенний день и радость первой встречи.Да, любят все. Любили в старину.Наложим краски зелени победной,Изобразим расцвет и тишину.Но зелень трав глядит насмешкой бледной.В ночных лучах скелетствует весна,И закисью цветы мерцают медной.Во все оттенки вторглась желтизна,Могильной сказкой смотрит сон мгновенья,Он — бледный труп, и бледный труп — она.Но не в любви единой откровенье,Изобразим убийство и мечту,Багряность маков, алый блеск забвенья.Захватим сновиденья налету,Замкнем их в наши белые полотна,Войну как сон, и сон как красоту.Но красный цвет нам служит неохотно,Встают цветы, красивые на вид,Ложатся трупы, так правдиво-плотно, —Но вспыхнет день, и нас разоблачит,Осенний желтоцвет вольется в алостьИ прочь жизнеподобие умчит.
