подъехать.
— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Рене.
— Ну мало ли что может произойти… Никогда не знаешь, чего ждать от этой жизни.
Селин неопределенно передернула плечами и лениво перевела взгляд на Рене. Ей бросился в глаза его мужественный профиль, резко очерченные скулы, темные волосы, такие же жесткие и непослушные, как у нее.
У Энни совсем такие же черные непослушные волосы и серые глаза, в который раз отметила про себя Селин. Господи, как же они похожи…
— Например, у меня может случиться бытовая травма…
— В этом случае вы вряд ли будете в состоянии сесть за руль, — возразил Рене, — и вам все равно понадобится посторонняя помощь.
— Или в самое неподходящее время у меня закончится запас растворимого кофе и надо будет срочно подъехать в магазин…
— Что-то не замечал, что вы такая уж любительница кофе. — В голосе Рене звучала ирония, и Селин покраснела и отвела глаза. — И часто у вас случаются перепады настроения?
— О чем вы?
— Ну как с кофе… — фыркнул Рене.
Селин не удержалась от ответной улыбки и смущенно начала оправдываться:
— Знаете, я сама часто удивляюсь своим странностям и тщетно пытаюсь себя понять. Спасибо, что лишний раз напомнили мне об этом, постараюсь завтра же исправиться.
Рене от души рассмеялся, и этот смех вызвал у нее прилив симпатии.
— Ну ладно, подброшу вас до офиса. А сейчас почему бы нам как прогулявшим школьникам не насладиться свободой?
— И это я слышу от босса?
Селин счастливо улыбнулась, впервые забыв о своих опасениях и с наслаждением ощущая беззаботность после отлично проведенного рабочего дня. Ей не хотелось ни о чем думать, отдавшись скорости быстро мчавшейся машины и бездумно глядя на проносившийся за окном городской пейзаж. Холодное зимнее солнце освещало окрестности, и встречные деревья отбрасывали причудливые тени.
— Каждый имеет право немного расслабиться, особенно в приятной компании, — невнятно пробормотал Рене, и Селин пришлось напрячься, чтобы расслышать его. — У меня есть предложение.
— Какое?
— Предлагаю заглянуть по дороге ко мне, чтобы вы могли лично оценить сделанный у меня недавно ремонт и понять, на что можете рассчитывать, если продолжите работать в моей компании, — мы предоставляем всем сотрудникам значительные скидки. Так как?
— Я еще не решила, буду ли и дальше у вас работать, — неуверенно возразила Селин, касаясь больной для себя темы, но прекрасно понимая, что рано или поздно этот вопрос придется решать, хочет она того или нет.
— Что вы имеете в виду? — резко спросил Рене.
Селин заёрзала на сиденье и откашлялась.
— Вообще-то я на испытательном сроке, — неуверенно напомнила она. — Вы же можете передумать насчет моей кандидатуры, и потом… я еще окончательно не определилась с ремонтом.
— Почему вы так говорите? У вас какие-то проблемы или трудности с работой?
— Нет, это так… мысли вслух. — Селин снова откашлялась и постаралась взять себя в руки.
За разговором она не заметила, как они подъехали к дому Рене, и спохватилась слишком поздно, когда он уже остановился у ворот и выключил мотор.
Рене жил в тихом уютном пригороде Чикаго. Перед его домом был небольшой садик, обнесенный аккуратным забором.
— Я… не сразу поняла, куда вы меня везете, — пролепетала Селин, нехотя выходя из машины и мимоходом взглянув на часы.
— Кажется, я предупредил вас.
Рене стоял к ней спиной, открывая ключом калитку и направляясь к дому. Селин мысленно аплодировала ему: как ловко он заговорил ее, усыпил ее бдительность! Рене широко распахнул дверь, пропуская гостью вперед. Чуть поколебавшись, Селин неуверенно переступила порог и оказалась в небольшом холле с отличным паркетом из дорогих пород дерева. В дальнем углу находилась лестница, по которой можно было подняться на второй этаж. В холл выходили двери нескольких комнат, в одну из которых, оказавшуюся гостиной, Рене и пригласил Селин. Ее восхищенному взору предстал интерьер, оформленный с большим вкусом.
— Признаюсь, это не совсем мой выбор, — заметил Рене. — Двум дамам из агентства удалось убедить меня, что это как раз то, что мне надо.
— Но вы довольны?
Изнутри дом оказался более просторным, чем можно было судить по внешнему виду. Переходя из комнаты в комнату, Селин обратила внимание, что преобладает бежевая гамма, которая перемежается кое- где всплесками сочно-зеленого и терракотового. Чувствовалось, что поработали хорошие дизайнеры. Рене широко улыбнулся.
— Да, мне здесь нравится.
— Должна признаться, я плохо разбираюсь в дизайне, так что с удовольствием прислушалась бы к советам специалистов.
— Это можно устроить, — на ходу обронил Рене, ведя Селин в кухню.
Кухня была оборудована по последнему слову техники. Все здесь казалось девственно новым, кроме слегка закопченного чайника и обеденного стола, на котором остались следы завтрака.
— Похоже, вы не особенно утруждаете себя готовкой, здесь все как новое.
— Так оно есть. Ремонт закончили всего неделю назад. Хотите кофе?
Селин настолько привыкла, что варить кофе входит в ее обязанности, что неожиданная смена ролей и интимность обстановки смутила ее,
— Пожалуй, не откажусь.
Пытаясь сгладить неловкость, Селин стала сбивчиво расспрашивать Рене о ремонте, проглатывая слова и не особенно прислушиваясь к ответам. Ей все еще не верилось, что она находится наедине с Рене Хантером в его же доме и здесь нет ни пишущей машинки, не вечно звонящих телефонов, столь привычных при их общении на работе.
Разливая в чашки напиток, Рене одной рукой пытался ослабить узел галстука. Взгляд Селин невольно задержался на его длинных пальцах, и она несколько раз сморгнула, отгоняя ненужные ассоциации. Рене что-то говорил о перепланировке, о хаосе, который царил в доме во время ремонта, о строительной пыли, от которой мог спасти разве что противогаз.
Рене наконец сдернул с шеи галстук и небрежно повесил его на спинку стула.
— Так что вам придется насладиться всеми «прелестями» ремонтного беспорядка, — заключил он свой монолог, в упор глядя на Селин.
— Какими прелестями? Извините, я отвлеклась.
Селин покраснела, и Рене еле сдержал готовое сорваться с губ ругательство. Он призвал на помощь всю свою изворотливость, чтобы завлечь эту женщину к себе домой, заливался тут перед ней соловьем, а она, оказывается, его почти не слушала! Какое нахальство!
— Я сказал, — повторил Рене, чеканя каждое слово, — что вам придется на время ремонта распрощаться с уютом и с личной жизнью.
— С личной жизнью? На что вы намекаете? — Дрожащими руками Селин резко поставила свою чашку, так что кофе чуть расплескался по столу. — То, что я работаю у вас секретарем, еще не значит, что я должна отказаться от личной жизни. Если вы выдвигали такие требования моим предшественницам, то неудивительно, что они поспешили уволиться.
— О чем вы говорите?
В повисшем неловком молчании Селин вдруг осознала, что удивлена своей неожиданной вспышкой. Только теперь до нее дошло, что она совершенно не слушала Рене, погруженная в собственные
