Коуд Уильямс по всем правилам военной стратегии вывел из боя весь свой правый фланг, отправив на свободных «грирсонах» обратно к зоне высадки, оставшейся теперь в тылу. И, укрепив его резервными подразделениями, кинул на левый фланг, лишив тем самым «синих» всякой возможности отступить к западу, на безлесые холмы, начинающиеся за райном «Высоты» в Леггете. Теперь единственный путь отступления вел к горе Наджим.
— Долбаный гений, — цинично откомментировал это Хедли. — Если бы, допустим, командиром Корпуса был я, и если бы это была долбаная настоящая война, я, наоборот, постарался бы зафутболить противника на это замечательное плоскогорье, где не укрыться от авиации и артиллерии. Там бы я от его долбаной задницы и кусочка не оставил. Но что я знаю о стратегии? Я — простой долбаный альт, и не я писал сценарий маневров. В общем, давайте думать, как мы будем развлекаться, сидя в этом птичьем гнезде.
С наступлением сумерек четыре группы из состава РР отправились в «куках» на юго-восток, пробираясь в тыл противника через временный зазор между главными позициями и укрепляемым левым флангом. В одной машине заглох двигатель, но три оставшихся благополучно приземлились в густом кустарнике, метрах в двухстах от дороги, соединявшей побережье с передовыми позициями Корпуса.
— Так, — распорядился Кипчак, — сначала пойдет «гамма», за ней «альфа», потом «дельта». Моника, прикроешь нас с флангов?
— Почему это вперед пойдешь ты? — спросила Лир. — Я же старше по званию.
— Да все потому же, — ответил Кипчак. — Этой операцией командую я, потому что я ее придумал.
— Так-так, интересные вещи происходят тут, — сказал дек Нектан, командир группы «альфа». — Ты хоть знаешь, что никто из нас ни разу не работал с другими группами? Тренинг прямо на задании?
— На каком таком задании? — резонно возразил Петр. — Просто зададим крекерам жару. Они же не 'раум, которые прекрасно знают местность и вооружены парой винтовок с настоящими патронами. Это же учения!
— Возразить нечего.
— И все-таки вопрос поставлен правильно. Проведите инструктаж своих групп. Если напоремся на усиленный патруль, отступаем за реку и открываем шквальный огонь. Потом продолжаем отступление сюда, к машинам. «Куки» оставляем им, а пока они удивляются, расстреливаем из засады в пятидесяти метрах позади. Потом отступаем еще метров на триста, отстреливая всех, кто еще может оставаться у нас на хвосте. Там затихаем в обороне и с восходом луны уходим домой. Но это только на крайний случай.
— Пошли, найдем кого-нибудь и испортим им всем настроение. — Кипчак оглянулся вокруг себя. — Ньянгу, пойдешь впереди.
Иоситаро с трудом скрыл свое удивление — он не чувствовал себя достаточно подготовленным для такой ответственной задачи. Он хотел сказать это вслух, но его остановило выражение лица Кипчака в сумеречном свете.
— Есть, босс! — Он пошел вперед, вызывая в памяти то ощущение, когда он шел по городским улицам и каждым органом чувств, каждым нервом вслушивался в пространство в поисках всего странного или враждебного.
«Ага, учения, — думал он. — Но в следующий раз это будут 'раум. Полезная практика, как говорится».
Он подошел к реке и под прикрытием куста стал всматриваться в противоположный берег. Никаких признаков врага. Жестом он подозвал боковых разведчиков. Подождал, пока подойдут пулеметчики. На языке жестов, входившем в курс подготовки, он отдал приказ: «сначала я, потом вы двое, потом через реку пойдут остальные».
Боковые ушли далеко в обе стороны от главной колонны. Ему пришла мысль, что сейчас он, один из самых необстрелянных бойцов, распоряжается жизнями тридцати человек, и Иоситаро почувствовал такое же удовольствие, какое посещало его, когда он вел на промысел свою шайку.
Речка была около десяти метров в ширину. Холодная вода доходила до пояса. Повернувшись лицом вверх по течению, он перешел ее и как можно быстрее взобрался на противоположный берег. Никого. «Переправляйтесь». За ним последовал весь десант разведки. Выйдя из воды, они перестроились и направились к дороге. Пригнувшись и держа оружие наготове, Ньянгу пробирался по зарослям на ее обочине.
К нему приблизились Петр и Моника и показали, чтобы смотрел в южном направлении. Они вышли на середину покрытого трещинами дорожного покрытия, присели на корточки и устроили совещание, то и дело пристально рассматривая дорогу. Что они хотели там высмотреть, для Ньянгу оставалось загадкой. Моника подбросила в воздух несуществующую монету, Петр ответил, похлопав себя по заднице. Моника замотала головой в притворном ужасе и показала, что надо идти к югу.
Кипчак вернулся к Ньянгу.
— Двигайся к югу, дорогу не переходи, — прошептал он. — Сразу за тобой — два крупнокалиберных пулемета. Если заметишь крекеров раньше, чем они тебя, сигай в кусты и закидывай гранатами. Для нас это будет сигналом к атаке. Если они заметят тебя первыми, — он пожал плечами, — что ж, постарайся «умереть» не смешно.
Они прошли около двух километров, и когда наконец, услышали шум двигателей и увидели огоньки включенных вопреки правилам учений фар, было уже очень темно.
— Отлично, — сказал Петр, и Ньянгу чуть не подпрыгнул от неожиданности. Ему показалось, что Кипчак кричит, но тут же сообразил, что он просто перестал говорить шепотом. — «Альфа», «Бета» — живо на другую сторону дороги, пулемет — сюда, остальным — обеспечить прикрытие сзади. «Гамма» и «Дельта» — распределитесь вдоль дороги. Дорвит, твой пулемет встанет здесь, позади Ньянгу. Моника, когда они остановятся, зашли своего пулеметчика им в тыл. Когда крикну, пусть стреляет.
— Ясно, босс, — ответил Дорвит.
— Ладно, финф Кипчак, — сказала Моника. — Пулемет я возьму сама. — И она растворилась во мраке.
— Ньянгу, снимай повязку «синих» с рукава.
Ньянгу подчинился. Прислонив свой карабин к стволу дерева, Кипчак проделал то же самое. Кроме того, он расстегнул гимнастерку, закатат один рукав и бросил на землю свою каску.
— Если в схватке победят они, то могут нас «расстрелять» как шпионов, — сказал Петр. — Ложись здесь, прямо на обочине, а я разыграю полную безнадежность. Ты поскользнулся на каком-то оползне, и мы не можем обойтись без медицинской помощи. А, вот и они!
На дороге показались шесть «грирсонов» грузовой модификации, на это указывал единственный люк сзади, закрывавший просторный грузовой отсек. Они были вооружены крупнокалиберными бластерами на двух башнях. Стволы, направленные вверх, указывали на то, что стрелков на своих местах нет. Колонна держалась на высоте трех метров над дорогой, как и предписывали правила маневров — вне поля зрения любого радара.
Командир первого «грирсона» заметил неистово жестикулирующего растрепанного финфа, взывающего о помощи, и человека, распростертого на обочине.
— Опусти машину, Сай, — отдал он команду, и водитель подчинился. Командир, уоррент-офицер второго ранга, выбрался из люка на крышу машины еще до того, как «грирсон» приземлился.
— Что случилось? — крикнул он.
— Сэр, у нас случилась авария! Зацепились за дерево при взлете, — на одном дыхании выпалил Кипчак. — Мой аспирант, наверное, мертв. Он не шевелится…
Командир машины быстро спустился на землю по выступам в обшивке и подошел к обезумевшему солдату.
— Успокойся, парень… Черт! — Последнее восклицание было вызвано появлением короткого, непохожего на уставный, бластера, нацеленного ему прямо в лоб.
— Огонь! — крикнул Кипчак, и Лир тут же дала очередь из своего пулемета. Солдаты РР вышли из засады, держа оружие наготове.
— Все вы взяты в плен «синими», — зычно объявил Петр. — При попытке сопротивления —
