потребуется знать, как вести дела. Но по зрелом размышлении решил, что не обладает свойственным этой женщине базовым нравственным мужеством, и если когда-нибудь попадет в подобную ситуацию, то первое, что сделает, это повесится на самом высоком дереве.
С Янсмой приключилась одна приятная вещь — Дарод Монтагна внимательно наблюдала за отношениями Бена Дилла и Кекри Катун. Однажды ночью она постучалась к Гарвину в каюту и поинтересовалась, не составить ли ему компанию. Глубоко тронутый, он пригласил ее, и она осталась на ночь. У Гарвина возникла надежда на то, что он прощен за свое неблагоразумие.
Слегка ободренные после недели на Маисе тем, что они не единственные дураки во вселенной, заинтересованные в поддержании Конфедерации, они совершили следующий прыжок.
Как выяснилось — в Рай.
Или так казалось некоторое время.
Глава 14
Планета Нелюмбо II выглядела красиво. Ее небольшие гористые континенты расположились по большей части в умеренных климатических зонах.
Никакой информации о том, колонизована Нелюмбо или нет, обнаружить не удалось. Однако первый же вошедший в систему «аксай» засек излучение на стандартных для населенной планеты частотах. Разведывательный полет не дал никаких поводов для тревоги, и «Большая Берта» приготовилась к посадке.
Гарвину начинали нравиться диалоги с посадочным контролем. Докладываешь присутствие «Большой Берты», следует несколько мгновений обалделого молчания, пока кто-нибудь выясняет, что за напасть этот цирковой корабль. Потом безумие.
Они получили добро на посадку и, как обычно, расположились на окраине планетарной столицы, представлявшей собой небольшой городок, выстроенный на холмах на узком полуострове, выдающемся в море из лесистого континента.
Дальнейшие разведывательные полеты показали, что в городе, похоже, нет трущоб, только небольшие промышленные зоны, а большинство зданий выглядят роскошными — крупные усадьбы, спроектированные таким образом, чтобы обеспечивать максимум уединения.
К моменту, когда Гарвин приказал опустить трап, возле «Большой Берты» собралась толпа.
— Славный на вид народец, — сделал наблюдение Сопи Мидт, потирая в предвкушении ручки. — Здоровые ребятки и похожи на тех, у кого водятся денежки. Хе-хе, — непроизвольно добавил он.
Мидт оказался прав. Люди самых разных цветов кожи, хорошо одетые, вид имели действительно весьма приятный. Флаеры, в которых они прибывали, все были десяти-двадцатилетней давности моделями Конфедерации, и ни один не выглядел ветхим.
Там и сям Гарвин и Ньянгу замечали в толпе людей в светло-голубой униформе, но только одиночных.
Янсма снова велел устроить представление в шапито, и униформисты Флима приступили к работе.
К этому моменту труппа уже вошла в колею. Артисты как по маслу сменяли друг друга на арене, исполняли свои номера и уступали место другим. Те, у кого было время и отсутствовала необходимость кормить животных, помогали остальным.
Здесь цирковые впервые по-настоящему испугались: мать потеряла трехлетнего ребенка, и после шума и криков, поднятых ею, мальчик отыскался. Он ухитрился открыть клетку Малдуна, черного леопарда- убийцы, и уже сидел внутри, играя со зверем в гляделки. Сэр Дуглас вошел внутрь прежде, чем кто-либо успел подумать, дружелюбно ли настроен Малдун или просто прикидывает, на сколько укусов ему это существо.
Все, кто имел отношение к инциденту, огребли изрядный нагоняй от Гарвина, а Ньянгу получил приказ назначить парный патруль безопасности, чтобы быть уверенными, что ничего подобного больше никогда не случится — не сможет случиться.
Других проблем не наблюдалось. Вроде бы.
Ньянгу выяснил, почему Нелюмбо не значилась ни в одном банке данных. До Коллапса ее выбрали себе в качестве курорта высшие чиновники Конфедерации. Отсюда и поместья, и продуманная экология, тщательно рассеянное население. Разумеется, чинуши не проявляли особенной заинтересованности в том, чтобы окружающий мир узнал, где можно найти их родных и близких.
Когда Конфедерация рухнула, более миллиона отдыхающих мужчин, женщин и детей оказались брошены на Нелюмбо вместе с находившимися на планете техниками, рабочими и, конечно, сотрудниками безопасности.
Кто-то тосковал о потерянном, но большинство людей начали новую жизнь. Женщины превосходили числом мужчин в соотношении шесть к четырем.
— Чертовски простая жизнь, — высказал свое мнение Гарвин. — Недостаточное количество людей, чтобы загадить этот мир, и масса денег, чтобы все автоматизировать.
— Да, — съязвил Ньянгу, — сами Небеса.
— Так в чем дело? — удивился Гарвин. — Должно же где-то быть совершенное место.
— Наверное. Но, даю сто против одного, не бывать нам теми ублюдками, которые на него наткнутся.
Представления продолжались в течение недели. Гарвин не проявлял признаков желания делать следующий прыжок в сторону Центрума, а проводил время в кабинете, разрабатывая новые номера, или исследовал близлежащий город.
Ньянгу убеждал себя, что Гарвин, может быть, проводит какое-то расследование, о котором пока не готов говорить, а также, что Янсма более чем до некоторой степени яркая индивидуальность или проще — псих.
Гарвин, находясь снаружи «Большой Берты», наблюдал, как рабочие по команде укрепляют растяжками шатер, выравнивая провисшую часть парусины.
— Раз-два взяли, раз-два взяли.
Десять человек, натягивавших канат, нараспев произносили: «Эй, взяли, дернули — пошла», затем снова, в унисон, и переходили к следующей растяжке.
Гарвин вдохнул вечерний воздух и дивные запахи построек, выросших, как грибы, вокруг главного шатра: львиной мочи, навоза, готовящегося на камбузе мяса; запахи городка аттракционов: аромат жарящейся кукурузы, пончиков с пылу с жару, настоящих опилок.
Янсма вдруг поймал себя на мысли, что хочет так жить всегда, а не только в качестве короткого перерыва между сеансами совершенствования в изящном искусстве убивания людей. Он устал от незнакомых созвездий над головой, которые не мог определить. Гарвин вспомнил о том, как пытался дать им имена, пока цирк странствовал по галактике: «Большой Шатер», «Наездница», «Силач». Тут до него дошло, что есть звезды, названные в честь, например, Бена Дилла, и это вернуло его к чему-то, напоминающему реальность.
Первое грязное пятнышко заметил Флим, начальник обслуги шапито, головорез, сопротивляющийся продвижению по службе, и специалист по вязанию узлов.
Он вел между киосками цирковой фургон, нагруженный свежеокрашенными щитами, и посторонился, чтобы объехать молодую, но очень хорошо одетую маму с двумя дочками-близнецами лет двенадцати и двух одетых в голубое телохранителей.
По какой-то непонятной причине он оглянулся и увидел, как один из охранников беззаботно запустил руку за пояс шортиков одной из девочек. Девочка передернула плечами, но не вырвалась и ничего не
