противоположную сторону. Но, пройдя метров триста, Иван Савельевич сказал:
— А мы напрасно с тобой вдвоем пошли. Сколько времени впустую уйдет! Давай искать каждый по отдельности. Ты иди себе по этому маршруту, а я поверну назад.
— Ну что ж, — согласился тракторист, — можно и так.
— Только, Андрей, попристальней ко всему приглядывайся, — предупредил Савушкин. — Ищи старательнее. Бывает, и песком бревна заносит и хворостом всяким. Не скоро приметишь...
— Знаю! — вздохнул Набоков и сунул руки в карманы.
— Желаю удачи! — кивнул Иван Савельевич.
Андрей не ответил.
Он с утра чувствовал себя плохо: болела голова, перед глазами плавали радужные пятна. Несколько минут он шел, понурив голову и ни о чем не думая. Зацепившись ногой за перекрученный корень осокоря, удавом протянувшийся по земле, он едва не упал.
— Черт! — выругался Набоков и огляделся по сторонам.
«Эдак дело не пойдет, Андрей Николаевич, — сказал он себе. — Тоже мне, разведчик! На ходу чуть не уснул! На фронте бы за такое старание тебе живо мозги прочистили...»
Возле осокоря ветром выдуло землю, и в образовавшейся впадине что-то белело.
— Снежок! Вот мы сейчас и освежимся! — опять вслух сказал тракторист.
Нагнувшись, он зачерпнул из ямы пригоршню тяжелого зернистого снега и принялся яростно растирать лицо. После этого ему стало лучше.
«Теперь будем смотреть в оба!» — подумал Набоков и стал спускаться под обрыв, к песчаной косе.
...На поляну он пришел раньше Савушкина.
Устало присев у шалаша, тракторист положил на руки голову и так застыл в этой неудобной позе.
Вскоре из-за осинок показался Савушкин. Он нес большую вязанку сена. И только когда Иван Савельевич совсем близко подошел к шалашу и, сбросив на землю сено, сказал: «По дороге прихватил», Набоков встрепенулся, поднял голову. Не глядя Савушкину в лицо, он зачем-то встал, кашлянул в кулак и глухо сказал:
— Так что... ничего... хотя бы одно насмех попалось!
И опять покашлял.
Савушкин погладил заросший седой щетиной подбородок и, скользнув взглядом по обветренному, потускневшему лицу тракториста проговорил:
— Я тоже впустую ходил.
Широко открытыми, остановившимися глазами Набоков смотрел на Ивана Савельевича:
— И вы не нашли бревен?.. Как же мы теперь?
— Просто мы с тобой плохо искали. Завтра еще походим. Бревна могло песком занести, снегом.
— Утешаете? — У тракториста искривились губы; ему хотелось сказать Савушкину что-нибудь резкое, но он сдержался и промолчал.
— Это верно, скажу тебе, теперь не часто плоты разбивает. Даже в осенние штормы редко это случается, — после недолгого молчания задумчиво сказал Савушкин. — Потому что плотокараваны в настоящее время не по старинке сплавляют — мощными буксирами водят. А между командами и бригадами — социалистическое соревнование, борьба за безаварийные, стахановские рейсы. Каждое бревнышко на учете! Но все же бывает, что и оторвет когда звено от плота. Попробуй в штормовую ночь, уследи! Рас швыряет все звено направо-налево. Которые бревна вниз поплывут, которые на берег волны выбросят...
— А вы все-таки напрасно мне не верите, — перебивая Савушкина, сказал Андрей. — Я везде смотрел — нет бревен.
— А ты почему думаешь, что я тебе не верю? — спросил Иван Савельевич. — Экий тоже чудак! Я ведь и сам все будто досконально осмотрел, а вот...
Набоков поднял из-под ног гибкий прут и, размахивая им, побрел к берегу.
— Андрей, ты не знаешь, где у нас Леонид? Рюкзак с шиповником здесь, береста тоже вот... Скоро темнеть начнет, а мальчишки нет! — забеспокоился Савушкин.
Набоков не ответил.
Леня явился в сумерках.
— Это ты где пропадал? — стараясь казаться сердитым, заговорил Иван Савельевич. — Где шатался, спрашиваю? Разве так можно?
Мальчик сдвинул на затылок малахай и возбужденно закричал:
— Вы мне лучше вот про что скажите: вы бревна нашли?.. Что молчите? Не нашли?
Он переводил свой взгляд с Набокова на Савушкина, и округлившиеся глаза его блестели.
Андрей, в течение уже целых двух часов сосредоточенно вырезавший на пруте большим складным ножом какой-то замысловатый узор и при появлении Лени даже не поднявший глаз, вдруг выпрямился и сказал:
— Ну, не нашли... Ну, а тебе что же, радость от этого какая?
Леня снова сбил назад малахай — теперь он чуть держался на макушке — и закричал еще громче:
— Не расстраивайся, Андрюша! Будет у нас плот! Я бревна нашел... Правда, нашел!
— Где? — спросил Савушкин.
— А вон там, под берегом. — Мальчик махнул рукой на юго-восток.
Набоков вскочил и взял Леню за локоть.
— Где? Где, говоришь? Да в этой стороне я был. Никаких бревен там нет!
— Нет, есть! Нет, есть! И совсем недалеко отсюда, — проговорил Леня и тряхнул головой. — Ну, что ты меня за локоть схватил? Пусти!
Вмешался Савушкин:
— Андрей, успокойся. Сейчас Леонид все по порядку расскажет.
Леня одернул куртку и скороговоркой, словно боясь, что его перебьют, принялся рассказывать:
— Вернулся из рощи — смотрю, на поляне никого. Ну, я и решил тоже идти. Думаю, может быть, вас по дороге встречу. И подался вдоль самого берега. А когда до большой песчаной косы дошел, то вниз спустился. Тут и бревна... Только я их не сразу приметил. Все бревна песком занесло. Никаких признаков! И я дальше пошел. А уж когда обратно возвращался, то на этой самой косе сел на бугорок отдохнуть — ноги что-то устали. Копнул от нечего делать палкой, а она в твердое уперлась, я руками — а там бревна.
— Сколько? — недоверчиво покосившись на мальчика, спросил Набоков.
— Много! Я их все не откапывал. Посмотрел — бревна, и сюда бежать!
— Не знаешь, а говоришь — «много»! — усмехнулся тракторист. — Ему все показалось, Иван Савельевич! Я по той косе тоже проходил. Нет там ничего!
— Выходит, я вру? — дрогнувшим от обиды голосом проговорил Леня. — Я же пионер! Как ты можешь так говорить?.. Раз не веришь — пойдем. Пойдем сейчас же!
— Ну вот еще... Ну, чего это ты, Ленька?.. Я просто хотел...
— Нет, пойдем! — не отставал мальчик. — Я тебе покажу.
— Подождите... Леонид, не петушись! — Иван Савельевич притянул к себе Леню.
— Завтра утром пойдем. А теперь поздно — совсем свечерело. Да и ты устал — вон до каких пор ходил. Я было и чай шиповный вскипятил, тебя все нет и нет... Опять вот надо огонь разводить.
— А вы берестой не пробовали разжигать? — живо спросил Леня.
— Пробовал.
— Быстро сучки разгораются?
— Быстро. Береста — как порох!
Леня засмеялся.
— Я знал, что она вам понравится! — сказал он и, помолчав, добавил: — А вот чаю... чаю мне что-то не хочется.
— Иду берегом, а из канавки заяц выскочил. Ну прямо из-под ног, — ни к кому не обращаясь,
