этой стерильности, глаза выразительно недоуменны.
– Гюльчатай, открой личико, – говорит незнакомец, срывая с Максима марлевую повязку и обнажая удивление.
Пациент в кресле продолжает сидеть с открытым ртом. Медсестра, застыв в полоборота, в нервном статическом напряжении следит за происходящим.
– Макс, ты что, не узнаешь?
– Серега?
Галя облегченно вздыхает, пациент закрывает рот.
– Ну!
– Дак! – обмениваются междометиями мужчины.
– Мне тебя рекомендовали, – говорит Сергей. – Сказали, есть там такой Максим Максимыч Вырвизуб. Так что я к тебе на прием. Ну, окажешь прием школьному другу?
– Подожди ты с зубами! – произносит Максим. – Ты куда ж пропал?
– Эй, не гони лошадей. Ты мне зубы сделай, чтобы не больно, а разговоры разговаривать и водку пьянствовать будем потом.
– Сейчас, сейчас. Почему вы закрыли рот? – обращается Максим к пациенту в кресле. – Ну, закрыли и закрыли. Не мешает? Жду вас завтра. До свидания. – Он спешно выпроваживает пациента, освобождая кресло для Сергея. – Ну, садись, разевай пасть. Что у нас тут?
Галя, улыбаясь, подносит шприц к холеному и бледному лицу Сергея:
– Не бойтесь, не бойтесь.
– Я не боюсь. – Сергей расстегивает ворот белой рубашки, ослабляет тугую петлю дорогого галстука.
– Открываем рот пошире, – просит Галя.
Но в этот момент Сергей теряет сознание – отключается, как будто кто-то нажал на его теле кнопку «выкл.».
– Что это с ним?
Нашатырь приводит Сергея в слабое чувство.
– Ну что ты? Ничего страшного, больно не будет, – увещевает приятеля Максим. – Будь мужчиной. Раз – и все.
– Раз – и все, – повторяет за ним Сергей и опять отключается.
Максим начинает нервничать:
– Галя, мы его теряем.
– Максим Максимыч, типун вам…
– Мы клиентуру теряем, Галя. Если он все время будет в обморок грохаться… – Считая пульс на шее пациента, Максим замолкает.
– А что я могу сделать? Может, он сердечник?
– Сердечник! – кричит Максим Сергею в самое ухо. – Что, страшно?
– Страшно, – еле слышно повторяет Сергей, дрожа полуоткрытыми веками.
– Тогда кричи.
– Как это?
– Громко! Галя, а ну!
Максим и Галя орут, к ним присоединяется Сергей. Очередь за дверью вздрагивает и переглядывается, а маленькая и сухая как веник старушка принимается мелко и часто креститься.
– Я сейчас поеду к Марьяне, привезу ее сюда и сразу на работу, – говорит Максим жене. – Марьяна объяснит рабочим, что куда.
– Хорошо. Вот твой обед. – Она вручает мужу сверток. – Не забудь поесть – у тебя желудок.
– Куда я дел портфель?
В поисках портфеля Максим и Настя бродят по квартире среди коробок, строительного мусора, шатающихся без дел украинских рабочих и натыкаются на деда, который сидит в кресле, как экспонат в музее мадам Тюссо.
– Черт, забыл про него, – говорит Максим.
– На следующей неделе обещали забрать.
– Ладно, когда заберут, тогда заберут.
– Давно бы пора.
– Давай не будем. Сколько можно это обсуждать?
– Ладно. Но мне кажется, он подкидыш.
– Не говори ерунды. Какой подкидыш?
Звонит телефон.
– Это меня, – говорит Максим, направляясь к аппарату с портфелем в руке.
– А мне что, уже и позвонить не могут? – Настя движется параллельным курсом. – Почему всегда все тебе?
Максим первым берет трубку:
– Да.
Настя резко поворачивается и уходит ни с чем, обдавая Максима легким холодком, рожденным ее движением.
Анна говорит, затыкая пальцем ухо от строительного шума:
– Максим, здравствуйте! Это Анна. Помните? Я вот что хотела спросить: вы сантехнику уже купили? – Ее голос с легкой хрипотцой крошится в трубку острыми хрусталиками. – Вы хоть что-нибудь в этом понимаете? Что значит – «только как пользователь»? А технические характеристики?
Максим чувствует запах жареного кофе и ванильного тепла.
– Когда? – спрашивает она. – Давайте вместе? Будете моим консультантом. Ну почему только по унитазам? И по ваннам, и по мойкам. Назначайте время и место.
Они бродят по магазину, примеряясь к ваннам, со смехом присаживаясь на унитазы и биде, не обращая внимания на продавцов и посетителей. Им весело и интересно друг с другом, как часто бывает в самом начале.
– Нам нужно два комплекта, – грохочет по соседству Марьяна, – вы понимаете? – втолковывает она продавщице. – Два комплекта! Это же почти опт!
В магазине работает телевизор, он транслирует рекламу. На экране голая красавица сидит в джакузи вся в белоснежной пене, как Афродита. Она пристально смотрит в центр зала, на Максима. Она манит его к себе.
– Дорогой, – говорит она, играя пеной, – купи себе гидромассажную ванну-джакузи!
– А чем эта джакузи лучше обычной ванны? – спрашивает Максим у рекламной красавицы, приближаясь к телевизору.
– Ну что ты! Гидромассажные ванны сделаны из метакрила, который прочнее и легче чугуна. – Она чуть приподнимается из пены, оголяя влажную грудь, с которой скатываются крупные жемчужные капли. – И несколько слов о прочности, – шепчет Афродита, оглядываясь по сторонам. – Специальный каркас из труб укрепляет весь периметр и дно ванны.
– Да, пожалуй, ты меня убедила, – говорит Максим. – Обычные ванны – это вчерашний день.
– А я думаю о дне завтрашнем, – говорит Анна, прижимаясь к Максиму. – Поэтому, – шепчет она ему в ушную раковину, – я выбираю джакузи.
Афродита, обидевшись, погружается в пену с головой и больше не появляется на поверхности. Ролик заканчивается бравурной музыкой, которая звучит отовсюду: из телевизора и унитазов, из ванн и биде.
– Я не люблю ходить с мужиками по магазинам, – говорит Анна, когда музыка стихает. – А с вами мне понравилось. Может, лучше на «ты»?
– Намного лучше, – говорит Максим.
– Я мечтала о джакузи.
– Мечты сбываются.
– Теперь у нас будут одинаковые ванны. Может, мы и все остальное будем покупать вместе?
«Покупать, продавать – какая разница? Лишь бы вместе», – проносится в голове у Максима. И
