Таврической губернии.
В конце ноября меньшевики и эсеры собрали в Симферополе съезд земств и городов, названный «демократическим совещанием Тавриды», и избрали временный высший орган власти края — «Совет народных представителей», составленный из делегатов антисоветских партий. Так, почти одновременно образовались два параллельных органа верховной власти в крае: татарский Курултай и меньшевистско- эсеровский «Совет народных представителей», сразу же получивший кличку «Совет народных предателей».
В начале декабря в открытом заседании Севастопольского совдепа при большом стечении матросов, солдат и рабочих Л. И. Островская огласила заявление о выходе большевистской фракции из исполкома. Главным мотивом ухода большевиков служило то, что они не могут дальше нести ответственность перед революционными массами за бездеятельность Совдепа и исполкома в борьбе против контрреволюции и активное участие в создании «Совета народных представителей», рассчитанного на противопоставление его Совету Народных Комиссаров. Уход большевиков со съезда Советов и из состава Севастопольского исполкома явился переходом к открытой борьбе за власть Советов в Крыму.
10 декабря в Севастополь из-под Белгорода доставили останки красногвардейцев, погибших в боях с войсками генерала Корнилова. Встреча останков героически павших черноморцев вызвала большое возбуждение матросов, солдат и рабочих.
12 декабря многотысячный митинг трудящихся на Графской пристани потребовал безотлагательного переизбрания Совета рабочих, матросских и солдатских депутатов. «Севастополь, — говорилось в резолюции митинга, — не должен иметь такого Совета, который борется против Советской власти». В те дни делегатское собрание шестидесяти семи военных кораблей также решительно потребовало безотлагательно провести новые выборы в Совет.
В 10 часов утра 13 декабря состоялись похороны погибших черноморцев. При стечении огромной массы людей тела вынесли из Николаевского собора на Екатерининской улице. Отсюда с множеством знамен похоронная процессия двинулась к Михайловскому кладбищу. Речи Гавена и других товарищей на траурном митинге были выслушаны в глубоком молчании. Над открытой могилой от имени специальной следственной комиссии был оглашен список офицеров, наиболее свирепо расправлявшихся с моряками при подавлении революции 1905 года. К ночи по почину анархиствовавших матросов с контрминоносца «Гаджибей» начались стихийные аресты офицеров. Некоторых из них расстреляли.
ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА
В час ночи 15 декабря на экстренном заседании представителей армии, флота и рабочих, президиума Совдепа был образован временный военно-революционный комитет, который созвал 16 декабря в 11 часов дня делегатское собрание для решения вопроса о власти.
В час дня 16 декабря в театре «Ренессанс» началось объединенное заседание делегатов более пятидесяти кораблей и береговых частей крепости, членов исполкома и представителей социалистических партий. После доклада «О текущем моменте» и бурных прений был избран постоянный военно- революционный комитет, наделенный всей полнотой власти. В ревком избрали восемнадцать большевиков и двух левых эсеров. В президиум ревкома избрали Гавена, Зедина, Пожарова, Вагула, Марченко; председателем — Гавена, а секретарем — Сюсюкалова. В постановлении говорилось, что впредь обыски и аресты могут производиться только по ордерам, выданным ревкомом, и что все арестованные будут находиться в его ведении. Дела арестованных будет разбирать следственная комиссия и решать их в открытых заседаниях революционного трибунала. Были обезоружены анархиствовавшие отряды моряков, не желавшие подчиняться распоряжениям военревкома. На всех судах и в воинских частях избрали корабельных и ротных комиссаров. На следующий день состоялось первое совещание этих комиссаров, оказавших полную поддержку ревкому.
Наутро в городе были опубликованы за подписью Гавена и Зедина постановления и воззвание ревкома, взявшего на себя руководство борьбой против контрреволюции, контроль над деятельностью командного состава флота, крепости и гарнизона, дальнейшее формирование революционных вооруженных отрядов Красной гвардии.
В воззвании Севастопольского комитета большевиков от 17 декабря 1917 года «Против самосудов!» было сказано: «Гнев народный начинает выходить из своих берегов… Партия большевиков решительно и резко осуждает самочинные расправы… Товарищи матросы! Вы знаете, что не у большевиков искать контрреволюционерам пощады и защиты. Но пусть их виновность будет доказана народным гласным судом, пусть вся Россия убедится в том, что они шли против свободы, против народа, и тогда голос народа станет законом для всех». Приказ ревкома не разрешал матросам сходить на берег без ведома судовых комитетов. Строжайше воспрещались обыски и аресты без мандата ревтрибунала. Рядом других решений регулировалась жизнь в городе, взаимоотношения трудящихся с работодателями и вопросы рабочего контроля на заводах. На Морском судостроительном заводе, железной дороге, почте и телеграфе, на многих государственных и коммунальных предприятиях рабочие комитеты стали полными хозяевами. Гавен стал одним из самых популярных деятелей.
В тот же день была отправлена радиограмма: «Петроград, Совнаркому, Центробалту и Наркомморсил Дыбенко. Вся власть перешла в руки Севастопольского военно-революционного комитета… Город находится под охраной революционных матросов и солдат. Зедин. Марченко». Во вновь избранном Совдепе большевиков представляли 87 депутатов. За ними шли польские социал-демократы, имевшие шесть мандатов. Большевиков поддерживали почти все пятьдесят беспартийных депутатов. Эсеры и меньшевики все же составляли значительную оппозицию — они имели вместе 94 места. 1 января 1918 года меньшевики и эсеры демонстративно вышли из состава исполкома. Председателем исполкома избрали Николая Пожарова, а секретарем П. 3. Марченко.
Приехавшая в конце года в Крым Арменуи Оввян стала женой и первой помощницей Гавена. Небольшого роста, экспансивная южанка, она являла собою полный контраст Гавену — типичному северянину, всегда хладнокровному и внешне невозмутимому. Арменуи, искренняя, прямая и бескомпромиссная, была хорошим товарищем и смелым бойцом.
В первые дни существования ревкома, еще до установления в Евпатории Советской власти, евпаторийским большевикам удалось отправить пароход с зерном в Севастополь, где ощущалась тогда нужда в хлебе. С поступлением зерна Севастопольский ревком получил возможность бесперебойно снабжать рабочих хлебом.
На второй день после прихода большевиков к власти в Севастополе, 18 декабря 1917 года, президиум Курултая, опираясь на татарские воинские части, объявил себя краевым правительством. 19 декабря был опубликован приказ «директора по военным делам» — Джарафа Саидаметова. Создавать свою воинскую силу Курултаю помогали офицеры царской армии.
Опасаясь выступления распропагандированных большевиками солдатских масс, курултаевцы приступили к разоружению гарнизонов и потребовали сдачи всего оружия татарским комендатурам. Начались террор, аресты и расстрелы заложников. Белогвардейские и татарские части двинулись в сторону Севастополя. Их разъезды появились на дальних подступах к городу. В распоряжении Курултая оказалась довольно солидная боевая сила — два кавалерийских и один пехотный полки, всего было около 6 тысяч штыков и сабель. Их поддерживали до 2 тысяч белогвардейцев и два куреня гайдамаков.
28 декабря Севастопольский военно-революционный комитет по решению губкома партии был преобразован в Таврический военно-революционный комитет. Гавен остался председателем. К этому времени ревком был уже крепко связан с Ялтой, Феодосией, Евпаторией и другими городами.
31 декабря военно-революционный комитет предложил Черноморскому центрофлоту сдать весь запас оружия. 3 января 1918 года ревком приказал береговым и судовым комитетам подготовить вооруженные отряды для борьбы против контрреволюционных татарских частей и офицерских белогвардейских отрядов.
Отряды общей численностью в шесть тысяч красногвардейцев под командой бывшего политкаторжанина-шлиссельбуржца, участника восстания на флоте мичмана Лященко, прапорщика
