мотив. Этим объясняется его включение в «Апокалипсис», но битва, по-видимому, не имеет прямого отношения к рассматриваемой катастрофе. Так же как и последующий рассказ о приходе зверя, символизирующего Римскую империю и императора Нерона.
Проследим по тексту за дальнейшим развитием катастрофы. Ангелы выливают чаши гнева, в результате воды рек, источников и море превращаются в «кровь как бы мертвеца». Наконец выливает чашу гнева Божия седьмой Ангел. Снова колеблется земля — землетрясение Страшного суда, как и обычное землетрясение, не оканчивается первыми толчками.
«И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! Такое великое!
И город великий распался на три части, и города языческие пали, и Вавилон великий воспомянут пред Богом, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева Его.
И всякий остров убежал, и гор не стало; и град, величиною в талант, пал с неба на людей; и хулили люди Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая» (Откр., 16; 18–21).
Далее идет рассказ о разрушении Вавилона (заметим, что Иоанн Богослов подразумевает под Вавилоном современную ему Римскую империю). Зверя — Нерона и лжепророка бросают в «озеро огненное, горящее серою». Туда же бросают дьявола — дракона (продержав его перед этим тысячу лет скованным в бездне). В это озеро бросают после Суда всех грешников, которых только что воскресили, тех «кто не записан в книге жизни». Оставшихся сто сорок четыре тысячи «праведников и девственников» ожидает «небесный Иерусалим». Заканчивает Иоанн Богослов «Откровение» описанием «небесного Иерусалима», рая, по которому течет «чистая река воды жизни».
Какую реальную катастрофу можно сопоставить с катастрофой «Апокалипсиса»? Может ли после землетрясения в море появляться «огненный столп», повсюду распространяться запахи серы, а также идти токсичный град, вызывающий язвы и отравляющий воды, придающий водам полынный вкус? Видимо, мы здесь сталкиваемся с описанием катастрофы, близкой к той, которую мы уже рассматривали, когда анализировали легенду о гибели Содома и Гоморры.
Имеет смысл подробнее рассказать о катастрофе этого типа, чтобы дать объяснение новым деталям бедствия, упоминаемым в «Апокалипсисе».
Такая катастрофа может происходить вблизи побережья, если в море сложатся подходящие для этого условия. Дело в том, что при землетрясении на побережье резкие подвижки морского дна могут вызывать оползни и обрушение толщ осадочных пород. Эти породы содержат горючие газы — метан и сероводород. После оползней газы освобождаются и всплывают на поверхность моря. (Кстати, если поворошить палкой дно старого водоема, то на поверхность тоже начнут всплывать пузырьки метана и сероводорода.) Малейшая искра — и море вспыхивает, над ним вздымается «огненный столп».
Затем события идут своим чередом: над факелом поднимаются потоки горячего, насыщенного влагой воздуха. При встрече с верхними более холодными слоями атмосферы влага в этих потоках конденсируется, и даже в ясную погоду сгущаются облака. Итак, мы видим «огненный столп, облеченный облаком». Такой столп мы не найдем ни в рассказе о гибели Содома и Гоморры, ни в описаниях Страшного суда ветхозаветных пророков. Можно вспомнить огненный столп, который ночью вел евреев по пустыне (Исх., 13), но тот столп был в пустыне, а не в море, и появление его не было связано с землетрясением.
Итак, горит сероводород. Распространяются удушающие запахи серы (ангел опрокинул кадильницу, люд:: задыхаются от дыма и серы). При горении сероводорода образуется двуокись серы. Двуокись серы, соединяясь с водой, производит серную кислоту. Значит, над факелом формируется не просто облако, а облако серной кислоты. Час от часу не легче!
Из сернокислотного облака, разумеется, проливается «чаша гнева Божия». Из него идет кислотный град, «смешанный с кровью». И разумеется, воды, отравленные серной кислотой, становятся «полынью». Теперь понятно, почему комету, которая предсказала это событие, назвали «звездой полынью».
Впрочем, Уильям Баркли, книга которого «Толкование „Откровения Иоанна Богослова“» вышла в Вашингтоне в 1989 году, придерживается иной точки зрения. Он пишет:
«Идея полынной воды имеет параллели в „Ветхом Завете“. Полынь — это общее название класса растений, которые известны под названием: „артемисия“, отличительным свойством которых является горький вкус. Они не ядовиты, то есть не вызывают смерти, но иудеи опасались их горечи. Полынь — плод идолопоклонства. Бог грозит Своему народу через Иеремию, что Он накормит их полынью и напоит водой с желочью. Полынь символизирует горечь Суда Божьего над отступниками».
Не отвергая мнения Уильяма Баркли, все же дополним его некоторыми соображениями.
Остановимся на превращении вод моря в кровь. До сих пор считалось, что эта казнь взята Иоанном Богословом из книги «Исход». Там есть рассказ о том, как Аарон превратил воды в кровь. Мы уже отмечали, что эта казнь, возможно, была вызвана выпадением пепла после извержения вулкана Санторин. Но если мы рассматриваем «сероводородную» катастрофу, то тогда толкование этого бедствия должно быть иным.
Реальные сероводородные катастрофы сопровождаются явлением, которое получило название «красного прилива».
Такого рода катастрофы случаются довольно часто в некоторых областях земного шара. Правда, по масштабам они не столь грандиозны и разрушительны, но тем не менее в основных чертах их описание совпадает с описанием, которое дал Иоанн Богослов. Если поднятие глубинных сероводородных вод не вызвано землетрясением, то события завершаются сравнительно мирно. В таком случае сероводорода поступает на поверхность недостаточное количество для того, — чтобы произошло его возгорание — чувствуется лишь неприятный запах и начинается «красный» прилив.
Например, у побережья Перу, когда течение Эль Ниньо проникает в теплые экваториальные воды с севера, оно запирает интенсивный апвелинг (поднятие глубинных вод) этого района. На поверхность с глубины перестают поступать биогенные элементы, необходимые для жизни фитопланктона. В таких условиях начинают размножаться ядовитые виды фитопланктона, имеющие красный цвет. Море становится кроваво-красным, покрывается трупами рыб, идет активное разложение биомассы и отравление вод сероводородом.
Подобные «красные приливы» являются настоящим национальным бедствием многих прибрежных районов Перу, а также района у африканского мыса Уол-Фиш-Бей (Намибия).
Отравлено сероводородом и Красное море, воды его имеют одну из самых больших концентраций этого газа. И поскольку побережье Красного моря отличается сейсмической активностью, есть основания предполагать, что в прошлом здесь могли происходить локальные катастрофы, так же как и близ Мертвого моря.
Получают объяснение и явления Бога у горы Сион, о которых шла речь в разделе о катастрофах Ветхого завета. Эта гора находится у побережья Красного моря. Если опираться на библейский текст, то может показаться, что эта гора — действующий вулкан, так как Господь является в «пламени поедающего огня» и обрушивает «каменный град». Однако ни Сион, никакая другая гора Аравийского полуострова не могли быть действующими вулканами в течение последних нескольких миллионов лет. Так что у нас есть все основания считать, что мы здесь сталкиваемся с описанием «сероводородных» катастроф, подобных описанным Иоанном Богословом.
Может быть, и рассказ о Казнях Египетских относится не только к извержению Санторина, но и к катастрофам, которые мы рассматриваем. Все-таки Санторин расположен довольно далеко от Египта, и его активность не могла значительно затронуть египетскую территорию. Археологические раскопки подтверждают, что выпадение санторинского пепла, заметное в Греции, почти не коснулось Палестины и Египта.
В то же время кислотную тучу, которая образовалась над Красным морем после землетрясения, могло отнести на значительное расстояние от эпицентра — в Египет. Это объясняет, почему среди, Казней Египетских не было землетрясения. Оно произошло далеко от Египта.
Отметим и такую особенность — катастрофа Санторина была единичной, а для образования мифа, для создания так называемой эпической ситуации важно неоднократное повторение бедствий. В связи с этим представляется, что вариант сероводородной катастрофы — повторяющегося события — более приемлем.
