всего лишь королевским адвокатом и никогда, похоже, никакого официального поста не занимал. Реальный же объем его неофициальных связей с высшими политиками так и остался тайной. В 1306 г. Дюбуа написал длинный трактат «О возвращении утраченной Святой Земли». Составной частью предложенного им плана было объединение рыцарских орденов, которые, по его словам, получают огромный доход и собирают невероятные урожаи со своих бескрайних земельных владений по эту сторону Средиземного моря, однако же крайне мало делают для укрепления и защиты границ самой Святой Земли. Поскольку порой внутри этих орденов случаются раздоры и они раскалываются на враждебные группировки, осыпая друг друга издевательствами и насмешками, совершенно необходимо, по мнению Дюбуа, во имя процветания Святой Земли объединить ордены как в плане управления ими, так и в плане их Уставов, статуса и средств, выделяемых на их содержание. Решать все эти вопросы должен церковный Собор. Члены орденов, проживающие как в Святой Земле, так и на Кипре, должны быть лишены своего имущества.
Благодаря подобным мерам, считает Дюбуа, можно получать 800 000 турских ливров ежегодно, что даст возможность переправить корабли с крестоносцами через море. «Те члены орденов, которые до сих пор были не в состоянии пересечь море и жить в иных землях, должны быть отправлены в монастыри цистерцианского ордена и других богатых монашеских орденов, дабы искупить свой грех чрезмерного обогащения». Как только в результате подобной политики будет получен реальный ежегодный доход, «сразу станет явным недостаток веры как у тамплиеров, так и у госпитальеров, которые вплоть до сего дня ради собственного обогащения предавали Святую Землю и грешили против нее»45. Хотя план Дюбуа в целом касался обоих орденов, в нем имелся небольшой постскриптум, очевидно приписанный позднее и в значительной степени направленный против тамплиеров. Возможно, к лету 1307 г. Дюбуа было уже известно, сколь недоброй славой пользуется в народе этот орден, ибо он пишет, что сразу же после объединения орденов и передачи их собственности новой организации «весьма желательно полностью уничтожить даже саму память об ордене тамплиеров и, справедливости ради, стереть его с лица земли»46.
ПАПСТВО
В 1305 г. город Лион входил в состав Священной Римской империи, однако там уже преобладало французское влияние. Филипп IV владел предместьем Лиона Сен-Жюст, а также являлся сюзереном этого города. Города между Роной и Соной — не только Лион, но и Вьен, и Авиньон — лишь формально не принадлежали французскому королевству, ибо постоянно являлись предметом ползучего экспансионизма, которым так славилась династия Капетингов. В ноябре 1305 г. французское присутствие в данном районе получило отчетливое подтверждение. Филипп IV'и его братья Карл Валуа и Людовик д'Эвре прибыли туда с многочисленным эскортом. Там были Жан, герцог Бретонский, и Анри, граф Люксембургский, а также послы английского короля Эдуарда I, короля Хайме II Арагонского и представители духовенства из всех христианских государств. Причиной столь высокого и многочисленного собрания послужило избрание новым папой Бертрана де Гота, архиепископа Бордо. Избранный 5 июня 1305 г. в Перудже конклавом, заседавшим в течение одиннадцати месяцев, он сменил на папском престоле покойного Бенедикта XI и принял имя Климента V47. Новый папа происходил из небогатой гасконской семьи, однако к 1305 г. члены его семейства занимали уже несколько важных церковных должностей, и после своего избрания Климент V также проявил себя как отъявленный сторонник непотизма. Он стал епископом Коменжа в 1295 г. и архиепископом Бордо в 1299 г,48, что, видимо, было пределом его мечтаний. Он, разумеется, и не мог ожидать большего, ибо жестоко страдал от серьезного прогрессировавшего недуга, рецидивы которого случались все чаще. В 1314 г. Птолемей Луккский (биограф папы), имевший возможность близко наблюдать Климента в течение всего его правления, писал, что тот «долгое время страдал от сильных колик, в результате чего совершенно лишился аппетита; затем его стало мучить расстройство желудка, после чего, правда, колики прошли, но порой бывала рвота»49. Однако Бертрана де Гота избрали папой потому, что он был как бы «аутсайдером» среди кардиналов, входивших в конклав, — любителей политических интриг и яростных соперников. Кардиналы прекрасно отдавали себе отчет в том, что за последнее десятилетие в обществе произошли мощные сдвиги, затрагивающие и папство. Чтобы как следует разобраться в сути этих событий, необходимо хотя бы кратко рассмотреть историческую подоплеку деятельности папства вплоть до выборов Климента V.
Роль папства, как ее понимали сами папы римские в XIII в., стала таковой, в сущности, еще во второй половине XI столетия. В период раннего средневековья назначения на церковные должности (инвеститура) были под контролем светской власти, поскольку светские правители нуждались в административных услугах образованного духовенства, к тому же Святая церковь располагала огромными богатствами — результатом деятельности нескольких поколений щедрых жертвователей. Многие священнослужители, назначенные светскими правителями, совершенно не годились для своих постов, именно эту ситуацию и задумали изменить реформаторы во главе со Львом IX (1049-1054) и Григорием VII (1073-1085). Они надеялись освободить церковь от светского влияния и осуществить ее духовную реформацию, а также — через духовенство — поставить весь христианский мир под водительство папы. Они провозгласили единство христианского мира, где папа является верховным владыкой, получившим свою власть непосредственно от Бога, и потому все светские монархи обязаны ему подчиняться. С этого времени все папы после Григория VII боролись за достижение этого идеала. И хотя нечего было и ожидать, что светские правители уступят свои (уже прочные) позиции без боя, однако в XII в. папство было куда могущественнее светских владык и значительно лучше оснащено как в интеллектуальном плане, так и в искусстве управления и весьма успешно воплощало в жизнь свои планы. Особенно результативным оказалось систематическое применение папством римского канонического права; это началось в середине XII в. в результате развития школы канонического права в Болонском университете. Это было могущественное оружие. Папство получило важное преимущество в борьбе со светскими соперниками: теперь административный аппарат папы являл собой весьма опытных и грамотных юристов, способных с помощью канонического права применять теорию папского управления на практике50. Светские же правители пока что были относительно слабы, их административные органы крайне примитивны, а контроль над землями, которыми они номинально управляли, осуществлялся не везде и не всегда в равной степени, так что их правление зачастую воспринималось как нечто весьма неопределенное. Реформаторам удалось создать новый моральный кодекс для белого духовенства, а также повсеместно назначить своих представителей на высшие церковные должности. Более того, светские правители большинства государств оказали весьма незначительное сопротивление претензиям папы на верховную власть; лишь германские императоры пытались яростно оспаривать это, однако же и они в итоге никак не удовлетворили своих амбиций.
Однако с начала XIII в. ситуация начала меняться. Для большинства правителей, обладавших сколько- нибудь значимым весом, альянс с высшими церковными кругами зачастую был вопросом компромисса между королем, папой и местными сеньорами. Но что еще более важно, сам принцип главенства папы, в общем-то, всегда оспаривался правителями светскими. Папа Александр III и император Фридрих Барбаросса вели друг с другом ожесточенную борьбу, а после смерти Иннокентия III в 1216 г. папству пришлось вступить в еще более жестокий конфликт — с внуком Барбароссы, Фридрихом П. Гогенштауфены видели себя преемниками Каролингов и самой Римской империи, что полностью противоречило устремлениям папы. Это идейное несогласие усиливалось и территориальными претензиями. Гогенштауфены претендовали на господство в Италии и мечтали, в качестве наследников Августа, править Римом. Что, естественно, привело к конфликту с папами, которые отстаивали свои права на том основании, что они являются наместниками Бога на земле, а потому именно им принадлежит престол св. Петра в Риме. Этот конфликт еще усилился во время правления Фридриха II, являвшегося не только германским императором, но и королем Сицилии. Если бы его попытки завоевать Ломбардию и Тоскану увенчались успехом, владения папы оказались бы окружены со всех сторон, и великие претензии папства свелись бы к пустой формальности. Именно для того, чтобы избежать подобного «урезывания» своей независимости, папы в XIII в. вели борьбу с Гогенштауфенами и добились их поражения. После смерти Фридриха II в 1250 г. папство отыскало себе защитника в лице Карла Анжуйского, брата французского короля Людовика IX, который при поддержке папства разгромил последних Гогенштауфенов и стал королем Сицилии. Однако же и он представлял не меньшую угрозу папской независимости; в 1281 г. он добился избрания французского папы Мартина IV, который стал по сути дела его марионеткой. В 1282 г. в результате народного восстания в Сицилии < «Сицилийская вечеря (вечерня)»> контроль над островом получили короли Арагона. Папство случайно избежало новой угрозы, однако престижу его был нанесен достаточно жестокий удар, столь сильны были связи папства с Анжуйской
