все напоминало об утраченном счастье. Она убедила мужа перебраться в предгорья, куда однажды приезжала в детстве. Во время путешествия они наткнулись на стоянку индейцев. Поскольку ни одно племя не обитало в этой местности, Хуан предположил, что была одна из банд мародеров. Близилась ночь, и на то, чтобы отъехать подальше от опасных соседей, времени не оставалось, так что супруги постарались вести себя как можно тише и не выдавать своего присутствия. С первыми лучами солнца они уже были на ногах и намеревались продолжить путь.
Сложив нехитрые пожитки, чета Родриго уже приготовилась к отъезду, как вдруг Маргарита услыхала детский плач, доносившийся с индейской стоянки. Ребенок плакал и плакал, и, судя по всему, никто не обращал на что внимания Маргарита знала, что индейские матери приучают своих детей вести себя тихо и в обычных обстоятельствах ребенку ни за что не позволили бы так долго кричать на всю округу Маргарита нарушила приказ мужа и подкралась поближе. Каково же было ее удивление при виде пустой стоянки! Ни вьючных и верховых животных, ни прочей живности. Ни один костер не горел, ни одной живой души не было видно между убогими шатрами. Зловещую тишину нарушал только пронзительный детский плач.
Он-то и побудил Маргариту двинуться дальше. Глазам предстало душераздирающее зрелище. Стоянка была завалена трупами, многие из которых уже начали разлагаться, отчего в воздухе стояла жуткая вонь. Маргарита тут же решила, что это скорбное место покинуто теми, кого еще не затронула оспа, – в бегстве они видели единственную надежду на спасение.
Ведомая чувством, пересилившим страх, Маргарита двинулась в глубь стоянки, пока не достигла места, откуда раздавался плач– Ей пришлось заглянуть в шатер, где заходился криком ребенок, все еще прижатый к груди мертвой матерью. Маргарита попыталась помочь ребенку, но опоздала. Через несколько минут дитя скончалось у нее на руках.
Хуан едва успел уговорить жену убраться отсюда поскорее, как вдруг их внимание привлек шум. Неподалеку от них стояла девочка, завороженно следившая за ними огромными серебристыми глазами. Темные длинные волосы сбились в колтун, а грубая одежда была испачкана. Она не ответила, когда Маргарита обратилась к ней по-испански, и через мгновение рухнула без чувств. Одного взгляда было достаточно, чтобы обнаружить у ребенка тот же недуг, что отнял жизни остальных.
Однако Маргарита ни за что не желала уступать болезни еще одного ребенка. Они с Хуаном отнесли девочку подальше от тлена и смерти и стали самоотверженно ухаживать за ней. Целых три дня они не знали, увенчаются ли их усилия наградой, но не теряли надежды. Ребенок оказался на редкость крепким – на четвертый день появились признаки выздоровления.
Маргарита сочла, что Небеса нарочно послали ей это дитя и она имеет право считать девочку своей.
Прелестный ребенок был примерно в том же возрасте, что и их родная дочь, и супруги Родриго решили, что на них снизошло Божье благословение. Однако ребенок не разговаривал. По-видимому, сказались последствия тяжелой болезни, которая стерла из детской памяти все, что связывало ее с прежней жизнью. Многократные попытки не принесли результата, имя девочки узнать не удалось, и Маргарита нарекла ее Анжеликой – то есть «дитя, посланное ангелами».
Дождавшись, пока девочка наберется сил для путешествия, супруги Родриго продолжили путь в Реал- дель-Монте. Их никто не знал в этой деревне, и без того осаждаемой толпами иноземцев. Заведомо нежеланные гости, они к тому же привезли с собой ребенка, чьи удивительные глаза и светлая кожа разительно отличались от родителей. Из опасения потерять ребенка Маргарита позволила родиться истории об изнасиловании и о том, что настоящий отец девочки неизвестен. Однако здесь, в горах, сплетни передаются с поразительной скоростью, и вот уже репутация семьи Родриго оказалась утраченной безвозвратно.
Хуан отчаялся найти работу и собрался было наняться шахтером на рудник, однако Маргарита решилась прийти ко мне и изложить все, как было. Я не хотел, чтобы поступок, продиктованный милосердием… и отвагой, привел к столь плачевным последствиям, и взял Хуана на работу к себе в церковь – где он и служит по сей день верой и правдой.
Что же касается девочки, то она постепенно научилась говорить и росла, полностью забыв о прошлой жизни. Она оказалась удивительно чуткой и гордой и никому не позволяла неуважительно отзываться о матери в своем присутствии. Через несколько лет Маргарита зачала второго ребенка, и счастье ее не знало границ. Она считала, что жизнь ее прошла не напрасно – хотя из-за тяжкой болезни ее сыну вряд ли было суждено дожить до зрелости. Появление на свет брата – каковым Анжелика считала Карлоса – подарило ей не меньшую радость, чем Маргарите с Хуаном. Ее трогательная преданность Карлосу никогда не вызывала сомнений.
Вот и вся история, которую вы пожелали узнать, сеньор Доусон. Уповаю на то, что это поможет вам обрести душевный покой. Единственное, в чем я могу вас уверить, что Анжелика – не родная дочь Хуана и Маргариты Родриго, а ребенок, похищенный индейцами во время набега. Для опознания могу предложить вам только маленькое золотое колечко, которое было на Анжелике, когда ее нашли. Украшение явно принадлежало девочке в течение многих лет – даже в том истощенном состоянии, в котором она попала к Хуану и Маргарите, снять его с пальца удалось с превеликим трудом. Хуан решил, что лучше забрать его у ребенка, пока Анжелика ничего не помнит, и все это время я хранил кольцо у себя.
Прослышав о намерении Питера Макфаддена отправиться к вам на ранчо, я попросил его доставить это письмо. Я написал еще одно – специально для Анжелики, в котором передаю то, что хотела сообщить ей Маргарита. Оно также у Питера. Желаю вам счастья и благодарю за то облегчение, что испытал, открыв столь долго таимую правду. Теперь вы вольны поступить с ней так, как сочтете нужным, но я уверен, что вы были и останетесь человеком чести
Ваш во Христе, преподобный Мануэль Сантьяго"
Гарет затаив дыхание следил за тем, как торопливо Джон обшарил конверт и извлек что-то маленькое, завернутое в клочок бумаги. Руки у Гарета дрожали так, что пришлось сжать их в кулаки. Тем временем Джонатан Доусон развернул бумажку и охнул при виде маленького блестящего колечка. На глазах у отца выступили слезы.
– Я я подарил что колечко Жанет на день рождения, когда ей исполнилось шесть лет – дрожащим голосом промолвил Джон, протянув его Гарету – Вот видишь, здесь выгравирована буква "Ж". Оно оказалось маловато, однако Жанет ни за что не желала его снять. Я часто думал, что – Тут он испуганно умолк, обратив внимание на помертвевшее лицо Гарета – Гарет, мне очень жаль.
Однако Гарет не слышал обращенных к нему слов. Его рассудок отказывался принять очевидное. Он отчаянно затряс головой и забормотал обращаясь к самому себе
– Нет что это ошибка. Индейцы во время набегов похитили множество детей Анжелика не твоя дочь Она не моя…
– Гарет, больше нет причин сомневаться. Это кольцо и рассказ Маргариты Родриго подтвержденный священником
Но Гарет лишь упрямо мотал головой. На крыльце послышались шаги, и все повернулись в сторону Анжелики. Она поспешила во двор, явно удивленная появлением Питера Макфаддена, но заметила письмо в руках у Джонатана и застыла в нерешительности. Не желая мучить ее неизвестностью, Джон промолвил.
– Это от падре Мануэля.
Однако Анжелика не в силах была оторвать взгляд от колечка, ярко блестевшего на солнце Джон молча протянул ей кольцо Блики, игравшие на полированной поверхности, снова оживили волны давних воспоминаний. Ее левая рука потянулась к пальцу, на котором когда-то было надето что кольцо. Она вспомнила, как смотрел на нее папа Джон, когда надевал колечко а еще она вспомнила необычайно ясно тот взгляд, которым обменялись тогда папа Джон и мама. О Боже только не это. Ее снова затягивал водоворот давно минувших картин и звуков, однако Анжелика боролась что было сил, цепляясь взглядом за одно-единственное лицо.
Гарет. Его черные глаза превратились в два мрачных, непроглядных омута на белом как мел лице. Они терзали ее, не давали покоя. Даже сейчас она грезила о его объятиях, его ласках, о счастье быть вместе с ним. Ну почему он не скажет, что все что сон, что они опять будут вместе? Но нет, в черной глубине его глаз читалась лишь боль бесконечная боль от необходимости смириться с неизбежным, которому Гарет так упорно и отчаянно сопротивлялся Никогда больше никогда ей не быть с Гаретом
