позаботится обо мне.
— Ты уверен, что тебе не нужна моя помощь?
Эти глаза… такие светлые… такие красивые… Да, ему чертовски повезло, что он оказался в тот день на берегу разлившейся реки!
— Стэн?
— Я прекрасно себя чувствую. Бак будет около меня.
— Стэн…
— Я же сказал, что здоров! — Усилием воли он заставил себя говорить уверенно. — Пока вы занимаетесь делами, я отдохну, а потом мы сможем отправиться домой.
Пьюрити колебалась.
— Ваш отец прав, Пьюрити. Пусть он отдохнет, а мы тем временем решим кое-какие вопросы. Прошу вас.
При звуке голоса Роджера Норриса Пьюрити резко подняла голову. Стэн понял, что никогда не сможет забыть ни выражения ее лица, ни презрительной гримаски, промелькнувшей на ее губах, когда она ответила с притворной неспешностью:
— Ну что ж… хорошо.
Стэн почувствовал, как сразу насторожился стоявший за его спиной Бак. Он не удивился, услышав скрипучий голос старого друга прямо у себя над ухом:
— Ты не должен позволять этому мерзавцу…
— Пьюрити сама обо всем позаботится, — прервал Бака Стэн.
— Но…
— Пойдем отсюда.
Проворчав что-то напоследок себе под нос, Бак развернул кресло, и они двинулись. Вдруг Стэн неожиданно улыбнулся. Ему подумалось, что, хотя дни его сочтены, сейчас он ни за какие богатства мира не согласился бы поменяться местами с Роджером Норрисом.
«Будь я проклят, если я не прав!» — мысленно ликовал он.
Идя за Роджером в его кабинет, Пьюрити испытывала глубокое презрение к нему: ей казалось, что от всего его благопристойного облика веет безнравственностью.
Утро выдалось нелегким.
Тайное посещение Бледнолицего Волка потрясло девушку. Как ни странно, она проснулась с ощущением мучительной неопределенности, был ли это всего лишь ночной кошмар или Бледнолицый Волк действительно приходил к ней в спальню. Однако как только Пьюрити переступила порог столовой и почувствовала на себе жесткий, пристальный взгляд его зеленых глаз, сомнения исчезли: она поверила в реальность происшедшего. Достаточно было поближе подойти к нему, чтобы по выражению лица понять, что никакое деловое соглашение не может отвлечь юношу от того, чем по-настоящему занят его ум.
Поездка в город затянулась до бесконечности. Несмотря на все попытки скрыть свое состояние, Стэн с каждой милей пути выглядел все более и более утомленным. Помимо прочего, он был явно расстроен, одним росчерком пера передав половину ранчо в чужие руки.
Как ни странно, все одолевавшие Пьюрити мысли отошли на задний план, когда, войдя в дверь банка, она увидела Роджера. Воспоминание о том, что он ударил ее по щеке, тут же наполнило ее гневом, и в ней снова вспыхнула решимость во что бы то ни стало заставить его заплатить за все.
Теперь уже этот миг был недалек.
Роджер остановился у порога кабинета. Обернувшись к Пьюрити, он распахнул дверь, приглашая девушку войти первой. Она оглянулась и, к своему изумлению, увидела, что рядом никого не было.
— Похоже, остальные ушли вместе со Стэном. Полагаю, ты и сама в состоянии уладить мелкие формальности. — Он понизил голос, придав ему нотку интимности. — Ты ведь не боишься остаться со мной наедине, а, Пьюрити?
«Значит, он по-прежнему готов добиваться своего», — внутренне усмехнулась девушка.
— Нет, нисколько. А ты?
С нарочитой неспешностью Пьюрити перевела на него взгляд. Чуть заметное подергивание щеки, внезапный огонек, вспыхнувший в его глазах, почти неуловимая перемена осанки — все говорило об охватившем его желании. В глубине души она почувствовала удовлетворение. Какой бы ни была причина влечения Роджера к ней, девушка понимала, что он не в состоянии преодолеть его.
Не дожидаясь ответа, Пьюрити вошла в кабинет. Когда дверь захлопнулась, она резко обернулась:
— Ты не ожидал такого поворота событий, Роджер? — Она с умыслом шагнула в его сторону, ее голос понизился до хриплого шепота: — Ты полагал, что, когда мы встретимся в следующий раз, обстоятельства будут совершенно иными и мне придется в отчаянии валяться у тебя в ногах, был уверен, что тебе останется только щелкнуть пальцами, и я окажусь в твоих объятиях. И уж конечно, где тебе помнить, как ты ударил меня.
Подбородок Роджера напрягся, он, казалось, застыл на месте.
— Я тогда вышел из себя и теперь искренне сожалею.
— Знаешь, ты почти добился своего. — Пьюрити приблизилась к нему еще на дюйм, не сводя с него пристального взгляда. — После того как Стэну доставили извещение о наложении ареста на имущество за неуплату долгов, я решила отправиться к тебе, чтобы умолять о помощи. Зная, что в твоих силах спасти ранчо, я готова была пойти на все что угодно.
Пьюрити замолчала, губы ее слегка приоткрылись. Она заметила, каким учащенным стало дыхание Роджера, когда тот снова бросил взгляд в ее сторону.
Девушка придвинулась еще ближе, почти коснулась его грудью, и прошептала:
— Скажи мне, Роджер, как бы ты поступил, если бы я пришла к тебе? Затащил бы меня в постель? Сорвал бы одежду, чтобы я предстала перед тобой в чем мать родила? Покрыл бы меня, как жеребец покрывает кобылу, лишь бы показать, кто тут господин? Избил бы кнутом, чтобы заставить умолять тебя об одолжении?
Щека Роджера продолжала судорожно подергиваться.
— Ты не ответил мне, Роджер, — не отступала Пьюрити. Видя, что он молчит, она тихо рассмеялась. — Ты почти добился своего. Почти…
Тишина в комнате стала угрожающей. На лбу Роджера выступили капли пота, лицо исказилось, дыхание стало прерывистым.
— Я как раз размышляла об этом… — Пьюрити понизила голос, она торжествовала. — Я задавалась вопросом, что со мной будет, если я позволю тебе все, ты хочешь, буду покоряться любой твоей прихоти… — Подавив приступ тошноты, вызванный одной этой мыслью, она продолжила: — Вчера вечером я долго не могла заснуть. Этот вопрос не давал мне покоя.
Единственным ответом Роджера были предательски стиснутые зубы, свидетельствующие о том, что он теряет самообладание. Пьюрити облизнула кончиком языка губы и спросила:
— Ты тоже думал о том, что могло бы случиться, если бы Бак той ночью не вышел из дома и тебе удалось бы довести задуманное до конца? Я пыталась представить себе эту картину, Роджер. — Собравшись с духом, она добавила: — И тогда я спросила себя… — Тут она умышленно сделала паузу. — Но теперь все изменилось.
— Нет, неправда!
По телу Роджера пробежала заметная дрожь, он и внезапно схватил ее за руки. Пальцы его тряслись, он уже не владел собой. Пьюрити почувствовала, что победа не горами, когда он хриплым голосом произнес:
— Еще не все кончено, если только ты сама этого хочешь. Я могу встретиться с тобой в каком-нибудь укромном месте подальше от ранчо, где мы будем одни и сможем заняться тем, о чем ты только что говорила. Тебе это должно прийтись по вкусу. Ты почувствуешь сладость власти, испытаешь восторг, который способно принести лишь наслаждение, смешанное с болью. Я дам тебе все, что ты в состоянии выдержать, а потом разрешу делать со мной то, что подскажет твоя фантазия.
На его лице отразилось нетерпение.
— У тебя сильные руки, и ты сможешь пустить их в ход по своему желанию. Я позволю тебе использовать свои пальцы, тело, губы, пока ты не станешь изнывать от желания, не уступающего моему.
