Было это полстолетия тому назад, в 1879 году, в грузинском городке Гори, который правильнее будет назвать не городком, а деревней. В домике на кирпичном фундаменте, с кирпичными углами и деревянными стенами, под тесовой кровлей, в домике, где спереди была дверь, а сзади вход в погреб, — родился мальчик. Его назвали Иосифом. Окружающая обстановка не отличалась особой привлекательностью. Перед домом — улочка, в буграх неровной мостовой; напротив — бараки с асимметричными заплатами и торчащими печными трубами. Посреди булыжной мостовой — сточная канавка.
У матери, Екатерины, прекрасное серьезное лицо и черные, охваченные темными кругами, глаза, такие черные, что кажутся безбрежными. Даже на недавних портретах это правильное лицо обрамлено, по древнему и суровому кавказскому обычаю, квадратом черного платка. Отец, Виссарион Джугашвили, происходил из деревни Диди-Лило и был по ремеслу сапожник. Он выполнял тяжелую работу на обувной фабрике — неподалеку; в столице Грузии — Тифлисе. Теперь можно видеть в музее истертую им жалкую табуретку, стянутую веревкой. Это был бедный, малообразованный, честный хороший человек. Он отдал Иосифа в горийскую школу (домик под деревьями, похожий на ферму), а потом и в тифлисскую семинарию, — то есть сделал для сына действительно все, что только мог сделать при своих средствах.
Дальше: «В революционное движение я вступил с 15-летнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье. Эти группы имели на меня большое влияние и привили мне вкус к подпольной марксистской литературе».
Иосиф Виссарионович вглядывался в окружающий мир. Среди людей есть большинство, признающее установленную власть; оно молчит и идет, куда ему велят. Это — та самая толпа, о которой говорит Тацит; он же прибавляет, что именно благодаря таким бессловесным гражданам и «можно делать все, что угодно». Но есть и другие люди, — незначительное меньшинство, которое возражает и не соглашается.
Итак, юноша всматривался и слушал.
Грузия, вместе с Арменией и Азербайджаном, составляет Закавказье или Южную часть Кавказа, расположенного между Черным и Каспийским морями. После очень долгой и очень героической самостоятельной истории Грузия (последний форпост христианства перед лицом мусульманской Турции) потеряла независимость и в начале XIX века оказалась одной из окраин Российской империи. Царский Петербург всячески стремился лишить страну национальных особенностей, русифицировать ее; так он поступал со всеми разбросанными частями своего огромного имперского агломерата, — такова вообще традиционная политика всех великих держав по отношению к колониям и аннексированным областям. Сначала метрополия проглатывает страну, а затем пытается переварить, ассимилировать ее, пользуясь для этого всеми средствами насилия, жестокостями и преследованиями. (В русской части империи царь довольствовался тем, что целиком лишал ее свободы и какого бы то ни было просвещения). Управлять другими национальностями, как, например, грузинами, для царя означало — угнетать их. Можно сказать, что в те времена кавказские народности пользовались только одним правом — правом быть судимыми. Они имели лишь одну свободу — свободу стонать, да и то только по-русски. При таком порядке вещей — в колонии, попросту прицепленной к территории господствующей русской национальности, естественно возникало националистическое движение с конечной целью освобождения Грузии. Вопрос осложнялся тем, что не только в Закавказье, но и в самой Грузии жило очень много разных народов. Тут были и грузины, и армяне, и тюрки, и евреи, и курды, и несколько десятков других национальностей — и вся эта пестрая масса одинаково угнетаемых царских подданных жила в постоянных раздорах. При первой же возможности эти народы набросились бы не только на своего петербургского тюремщика, но — при том с еще большей яростью — и друг на друга.
Помимо старого сепаратизма, оформлявшегося в довольно сильную партию «федералистов», существовало и социалистическое движение.
Все волны великого освободительного движения, какие только проходили по России, довольно скоро получили свое отражение и на Кавказе.
После позорного провала Крымской кампании 1856 года (война всегда вспахивает народ до самых глубин) началось движение против царизма, задержавшего Россию в своеобразном состоянии привилегированного варварства, которое резко отличало ее от Западной Европы. Благонамеренная либеральная буржуазия набожно взирала на свет с Запада.
Ее стремления были удовлетворены реформами 1860—1869 годов; отменой крепостного права, созданием земств, реорганизацией судов. Но как ни сенсационны были по внешности эти реформы, в конце концов выяснилось, что серьезных изменений они не внесли. Отмена крепостного права была вызвана отнюдь не соображениями справедливости; в основе ее лежали, с одной стороны, соображения финансового порядка, с другой — интересы крупных помещиков и, наконец, с третьей — политический расчет: как бы освобождение крестьян «не началось само собою снизу» (слова самого царя). Из всего этого обмана и разочарования родилось сильное так называемое народническое движение. Нам не нужно, — говорили народники, — гипнотизировать себя примером Запада; надо, наоборот, вернуться к специфически русским формам, каковы мир (деревенская община) и артель. Этим путем русский народ достигнет социализма, «минуя муки капитализма». Расцвет народничества («Земля и воля», «Народная воля» и т. д.) приходится на период 1870—1881 годов, когда народники, которых в Европе называли нигилистами, атаковали самодержавие Зимнего дворца бомбами и террористическими покушениями. Но репрессии, последовавшие за убийством Александра II (1881), разгромили народнические организации. От них остались лишь теоретики-литераторы.
В ранней юности Ленин посещал народнические кружки. Его старший брат, Александр, был связан с «Народной волей»; в 1887 году он был повешен. Сестра Ленина, Мария Ильинична, рассказывает нам, как ужасная весть о казни дошла до семьи Ульяновых:
«Десятки лет прошло с тех пор, но и теперь я хорошо вижу выражение лица Владимира Ильича в ту минуту и слышу его голос: „Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти“».
Этим новым путем был научный социализм, преемник старого идеала политической свободы — всеобщего равенства и братства, отмены привилегий, — научный социализм, созданный и разработанный в середине XIX века Карлом Марксом. Одна из основных особенностей марксистского учения, очистившего старый социализм от его смешных и опасных наивностей, это единство экономики и политики, социализма и рабочего движения. В настоящее время необходимость такого единства кажется нам вполне очевидной. Но это пришло не сразу; в свое время необходимо было разобрать и распутать все, — выработать четкую и обоснованную теорию.
Социалистическое движение создало международную организацию. За Первым Интернационалом, основанным Марксом и Энгельсом и заложившим идеологические основы пролетарской борьбы, последовал Второй — он подготовил почву для широкого, массового рабочего движения. Социалисты-марксисты, в отличие от «социалистов-революционеров» и анархистов (последних оставалось немного, но это были горячие головы), не признавали индивидуального террора. Эта слепая, невежественная хирургия, в большинстве случаев не достигающая цели, для них была делом чужим. Их дело — выявлять противоположность интересов труда и эксплуататорского капитала, поднимать сознательность рабочих и, на прочной основе практического учения, организовать подобное океанскому прибою движение эксплуатируемых и угнетенных.
В результате окончательного распада народничества, а также на почве той относительной индустриализации, которую Россия пережила в последние годы XIX века, марксизм делал довольно быстрые успехи. Ленин отдался ему целиком. Он предпринимает широкую и ожесточенную кампанию за учение Маркса, за организацию масс, против бестолкового романтизма и «объективно реакционных» иллюзий народничества. Один свидетель рассказывает нам о подпольной, «очень конспиративной вечеринке» в Москве, в 1893 году; где у всех «развязались языки». И вот там «молодой человек с лысиной, — очень любопытная фигура и уже крупная величина среди марксистов» (Ленину было тогда всего 23 года), — победоносно выступил против знаменитого теоретика народников — В. В. Воронцова.
Первая программа русских социал-демократов была выработана группой «Освобождение труда» еще в 1884 году. В то время почти все члены этой группы умещались в одной лодке во время прогулок по озеру в Швейцарии. Вначале марксистское движение (как и народническое) было по своему составу почти
